смотрели на ее пах.
– Пыздец? – вопросительно произнес таджик и лизнул мороженое.
Тамара Семеновна опустила юбку и пошла в метро.
Тимка
Продавщицы Мокшева, Голубко и Абдуллоева без стука вошли в кабинет Сотниковой. Екатерина Станиславовна, надев стильные узкие очки в тончайшей золотой оправе, перелистывала бухгалтерский отчет за третий квартал для налоговой.
– Да… – не глядя на них, произнесла она, быстро просматривая подшитые листы.
Продавщицы молча, со скучающе-напряженными лицами встали посередине кабинета.
– Да? – она подняла глаза, увидела вошедших, сняла очки, потерла переносицу загорелой рукой с огромными накладными ногтями молочного цвета и двумя золотыми кольцами, вместе составляющими венецианскую маску.
Продавщицы молчали.
– Так, – она поморгала, повела затекшей шеей. – Где Нина Карловна?
– Идет из фасовки, – буркнула Голубко.
Сотникова вытянула из плоской пачки «Слим» тонкую сигарету, закурила:
– Значит, человеческого языка не понимаем?
Продавщицы молча смотрели на нее.
– И работать профессионально не желаем?
– Мы хотим работать, – ответила за всех коренастая, со сросшимися черными бровями Абдуллоева.
В кабинет стремительно вошла маленькая, круглая Нина Карловна:
– Что случилось, Катерин Станиславна?
– Случилось, опять случилось, – закивала головой Сотникова, выпуская дым сквозь пухлые губы. – Стоят и трут, стоят и трут. Опять!
– Девочки, – Нина Карловна укоризненно повернулась к продавщицам.
– Мы обсуждали кондишен, – сказала Мокшева.
– Что? – скривила губы Сотникова.
– У нас холодновато в отделе.
– Пятнадцать градусов, как положено, – тряхнула клипсами Нина Карловна. – У вас же кофты под халатами, вы чего?
– Конди-и-шен! – Сотникова откинулась в кресле, закачалась. – Врет и не краснеет.
– Мы правда обсуждали кондишен, – Голубко смотрела исподлобья.
– А чего ж вы ржали, как кобылы, а? – повысила голос Сотникова. – От холода?
– У вас у каждой свой фронт: колбаса, мясо, полуфабрикаты, – зачастила Нина Карловна. – Каждая стоит на своем, каждая отвечает за свое место, каждая следит, каждая смотрит покупателям в глаза, улыбается, предлагает…
– Стоят и трут, стоят и трут! – взмахнула рукой Сотникова. – Как неделю назад терли, так и сейчас. Вы что, на митинге? Оппозиция?
– Мы не оппозиция, – ответила с улыбкой Голубко. – Больше не повторится, Катерина Станиславовна.
– У нас не Черкизон, красавицы, – стремительно стряхнула пепел Сотникова. – Мы и так покупателей теряем, время слож-ней-ше-е. А вы мне – нож в спину. На, Екатерина Станиславовна, получай нож в спину!
– Бонуса лишитесь, – качала круглой головой Нина Карловна. – Лишитесь бонуса.
– Конечно! – качалась в кресле Сотникова. – Новогодний бонус