мне нужно заранее найти и отобрать все запчасти, какие, вероятно, нам понадобятся. А они после вчерашнего обыска разбросаны по всему трюму в полном беспорядке.
– Ага, я заметил, – понимающе кивнул Сандаварг, после чего поднялся, подошел трюмному люку и, подняв его, указал вниз: – Что ж, давай, полезай, раз надо. Но если притронешься к ящику с оружием – пеняй на себя.
– Физз, ко мне! Быстрей, лежебока, нас ждет работа! – окликнул я варана, чья помощь в темном трюме была мне позарез необходима.
– Херьмо рапота, шхипер! – отозвался тот, не трогаясь с места. – Фисс спать! Ношью рапота! Тай мяса!
– Какое такое мясо среди бела дня?! А ну ко мне, кому говорят! И живо марш в трюм! – сострожился я.
– Фисс – сфященный сферь! – просветила меня старая шипучка. – Рапота – херьмо! Шхипер, тай мяса!
– Это что – бунт?! Да как ты смеешь ослушаться своего хозяина! Хочешь, чтобы я вышвырнул тебя за борт посреди хамады?! Хочешь или нет, змеиный сын?! – Я аж побагровел от злобы. А может, даже позеленел. Определить это наверняка мог лишь Убби, но я, естественно, не стал у него это уточнять.
– Поосторожней с угрозами, Проныра, – не грозно, но настоятельно порекомендовал Сандаварг. – Не советую в моем присутствии оскорблять священного хранителя Чистого Пламени. Тем более который преданно служит тебе всем своим маленьким, но воистину благородным сердцем!
– Хорош служака! – малость остыв, но все еще негодуя заметил я. – Я ж его по-человечески прошу помочь, а он уперся и ни в какую!
– Это все из-за меня, – признался северянин в том, о чем я и без него догадывался. – Хранитель – существо гордое. Один на один с тобой он, возможно, и позволяет понукать собой, как какой-нибудь собачонкой. Но в присутствии владеющего забытым языком Пламени, потомка великих воинов многоуважаемый Физз никогда не потерпит к себе подобное отношение.
– Ах во-о-от оно что! – вытаращив глаза, искренне удивился я. – И впрямь, век живи – век учись! Даже мои отец с дедом, поди, об этом не подозревали! Ну и как теперь прикажешь мне общаться с господином хранителем? Ведь, кроме человеческого языка, другому-то я не обучен.
Убби подошел к разлегшемуся на палубе Физзу, вновь учтиво ему поклонился, а затем, как и вчера, заговорил с ним, так сказать, по-вараньи. Тот ответил Сандаваргу коротким шипением, после чего – нет, вы только гляньте! – вальяжно подполз к открытому люку и полез в трюм. На меня ящер даже не посмотрел – очевидно, дал понять, что сделал одолжение не мне, а своему почитателю.
– Я сказал господину Физзу, что ты осознал свою ошибку и впредь будешь уважительно относиться к нему при посторонних, – вкратце перевел мне Убби свой диалог с вараном и уточнил: – Всех посторонних, шкипер, а не только тех, кто понимает забытый язык Пламени и чтит его хранителей. Усвой это хорошенько, потому что их великодушие отнюдь не безгранично.
Задумавшись над этой, бесспорно, поучительной историей, я чуть было не запамятовал, зачем на самом