Не сговариваясь, они упали Севе в ноги, бормоча молитву на своем языке.
– Ну, ты крут, Пуля, – произнес один из бойцов, с уважением глядя на Севу. Тулин не ответил, но взгляд, который он бросил на пленных не предвещал ничего хорошего…
Мне снилось, что моя голова – стеклянный аквариум, набитый погремушками. А еще, что этот аквариум трясут все, кому не лень. Весь мир вокруг меня был заполнен какофонией звуков, которые странным образом сочетались с могильной тишиной и холодом.
Мне было холодно, меня тошнило, мне было сыро и как-то неуютно. Даже с перепоя прежде я не испытывал таких ощущений. Правда, пить я не люблю, разум за телом не успевает. Еще меня преследовал странный запах, который ассоциировался с больницей. Запах спирта, лекарств и чего-то еще, такого знакомого и неприятного. Рядом со мной лежало что-то холодное и липкое, которое премерзко воняло, от чего тошнота только усиливалась. Спина совершенно онемела, точно я лежал на льду.
Я открыл глаза. Надо мной был потолок. Самый обычный потолок с мокрыми пятнами, весь в синюшных разводах и с громадными гирляндами паутины. Тусклый свет одинокой лампочки был не в силах развеять темноту. Стены были выкрашены в мерзкий синий цвет. На окне чахнул жалкий фикус. У стены стоял колченогий стол со стеклянными пробирками, блестящими медицинскими инструментами и кипой разных бумаг. В углу находился абсолютно пустой стеклянный шкаф, и только на его нижней полке одиноко скучала здоровенная бутыль с гордо выведенной надписью «спирт». Значит, я все-таки находился в больнице. Только вот палата была какая-то странная. Темная, сырая и больные лежали тихо, словно неживые, и почему-то по двое. Да и кровати подозрительно напоминали столы. Это мне не понравилось. Я повернул голову, чтобы узнать, кто лежит в паре со мной, и едва не скончался на месте.
Моим соседом был самый настоящий труп. Абсолютно голый мужик с изуродованным лицом и культей вместо левой руки. На синей груди красовалась еще более синяя татуировка голой женщины и подпись «Не забуду мать родную». Я попытался приподнять голову. С третьей попытки мне удалось это сделать.
Это была не больница. Это был морг. Покойники вповалку лежали на столах по два, по три. В центре на узком столе, лежал покойник, со вскрытой грудной клеткой. Самым примечательным в этой картине было полное отсутствие головы трупа. Шея выглядела так, будто голову отхватила акула. На животе покойного валялся самый обычный бутерброд с колбасой с откушенным краем. На полу валялась бутылка из-под водки. Я мотнул головой, дабы отыскать своему взору что-то более приятное. Взгляд немедленно наткнулся на листок, прикрепленный к стене. Там каллиграфическим почерком красной тушью был выведено: «Каждый человек по-своему красив изнутри. Копирайт патологоанатом Сидоров.» «Смешно, – подумал я – до усрачки.»
Я осторожно спустил ноги со стола. Голова болела и, казалось, медленно вращалась вокруг своей оси. Меня тошнило и тянуло проблеваться, но рвотные спазмы вытолкнули из желудка