доспехи на ребрах. Кровь заструилась еще сильнее. Эта боль и отчаяние придали сил умирающему Линосу. Он вскинул свой меч, чтобы обрушить его на голову наварха, но не успел опустить. Гисандр резким движением вонзил свой клинок в брешь на груди Линоса, проделанную чуть раньше в доспехах его же копьем, и вторым нажатием расширил ее. Острие меча вошло в тело спартанца, как в масло, с одной стороны и вышло из спины. Тот замер, выронил клинок и завалился назад. Под ним сразу же образовалась лужа крови.
– Добить остальных! – приказал наварх бывшим афинским гоплитам, стоявшим за его спиной. И те бросились вперед на оставшихся защитников Кифанты. Завязалась неравная кровавая схватка, которая стоила наварху еще почти трех десятков воинов. Спартиаты, стоявшие за эфоров и Леотихида, дрались отчаянно. Впрочем, как рассудил Гисандр, это кровопускание было даже полезно. С одной стороны, афиняне прошли боевое крещение под его началом и показали себя хорошими бойцами, которые выполняют все его приказы. С другой, все погибшие с его стороны тоже были из бывшего афинского отряда, а значит, он сохранил спартанские жизни и ему легче будет держать ответ перед царем.
Когда короткое сражение на центральной площади Кифанты закончилось, вся она была усеяна мертвыми телами в красных плащах. Взирая на все это, даже Гисандр, давно привыкший к виду крови и запаху смерти, ловил себя на странном ощущении дикости происходящего. На его глазах спартанцы дрались на смерть не с персами, а с такими же спартанцами, как они сами. Перед глазами вдруг всплыло лицо того молодого спартиата, которого он убил совсем недавно по ошибке. Тело его даже еще не остыло. Какой-то ком подкатил к горлу закаленного в боях наварха. И Гисандр впервые в жизни ощутил, что такое гражданская война. Она показалась ему вдруг нелепой и страшной. Эта война несла раскол в древнее общество, жившее по патриархальным законам. А ведь она только началась, и многим еще предстояло умереть. Брат на брата. Сын против отца. Спарта скоро утонет в крови ради благих целей. Но пути назад уже не было.
– Аполлон получил достойную жертву, – проговорил наварх, подняв глаза на статую жестокого бога спартанцев, молча взиравшего на сражение, – а нам пора двигаться дальше.
Затем он отогнал от себя назойливые мысли и подозвал одного из лохагов.
– Актеон, возьми людей, обыщи все окрестные дома и приведи мне всех чиновников, кого найдешь. Если они еще здесь остались.
Командир первого лоха кивнул и отправился выполнять приказание.
– А ты, – подозвал он к себе командира второго, – возьми сотню и пройдись по окраинам. Сгони сюда на площадь всех людей, которые еще не сбежали. Пора сообщить им, что настала новая жизнь.
Остальным двум лохагам Гисандр приказал дожидаться новых приказов, перекрыв все близлежащие улицы и стоя в боевом порядке. Небольшой части воинов под командой пентекостера велел прибраться на площади, оттащив с нее в сторону трупы защитников Кифанты, а также тела своих солдат, и организовать