головой. Это что еще?
– Алекс, что это было? – Богуслав встал рядом, чуть позади. Незаметно коснулся локтя. С другой стороны присоединился Максим.
– Разговор.
– Я не про то. Что с тобой?
– А что?..
Он хотел сказать, что все нормально, но промолчал. Камера снова качнулась – с легким, еле заметным длинным шорохом, как пересып песка… Закололо в затылке, странно запекло в груди, словно кто-то поставил горчичники, только изнутри. И звуки пропали. Скрылись в шорохах. Что происходит?
– Чар-ивей нит, – прорвался в уши голос женщины-ан-нитки. – Сариве…
– Аль-асит…
Кажется, они спорили.
– Ты выглядишь парши… плохо, – едва сдержал эмоции Богуслав. – Что за разговор такой? Что он с тобой сотворил?
– Это не он.
Кажется.
Или?.. Горячая боль тяжело ворочалась в груди, на виски что-то давило. И белые стены снова выцвели и растаяли на мгновение. Такого с ним еще не было.
Фокусы местной телепатии?
Нет.
Троица ан-нитов перестала беседовать и теперь смотрела на него. Только на него, словно ни Макса, ни Богуслава рядом не было. Странный приступ отступил, только затылок побаливал, словно там поворачивалось тяжелое горячее яблоко. И слабость. Спокойнее. Это пройдет.
Нет. Беззвучный голос был нарочито спокоен, но эмпата интонацией не обманешь, он видел, что ан-нит встревожен.
– Алекс, почему они так смотрят?
– Что с тобой?
– Лешка…
Боль возвращается с утроенной силой, разом слабеют и подламываются ноги, он проваливается в темноту… горячую пустоту… и туда, в эту пустоту, падает колючее слово ан-нита: «Реципиент».
Глава 8
Подарки принцессе
Мир Земля
Зоя
Ее высочество Зоя к своему «высочеству» относилась весьма заинтересованно, хоть и односторонне.
Высочество – это значит: все, что она ни захочет, должно быть доставлено ей в тот же час, причем в лучшем виде. Самые роскошные наряды, самая лучшая мебель, самые дорогие украшения.
Высочество – это значит: все, кроме Вадима, должны относиться к ней с уважением.
Высочество – это значит, что любая ее прихоть должна исполняться.
Особенно ей нравилось, когда кланялись и льстили «сильные». Их Зоя недолюбливала: магов, ведьм, даже Стражей. Давно прошли те времена, когда она была слабенькой ведьмой, ни к чему толком не способной; давно забыли все «четвертушку Зойку» – так ее дразнили за чахленькую магию. А обида все равно осталась. На заносчивых сокурсниц в «адаптивном классе», на Стража Войцеха, который разводил руками и объяснял ее слабость причудами генетики. На братцев – им-то магии было отсыпано полной мерой, их никто не дразнил!
Конечно, братцы над ней не смеялись. Наоборот, оберегали, заботились. Только обида от этого меньше не становилась. Почему им все досталось, а ей – лишь кусочек магии, и тот никчемушный? Почему с ними все носятся, а на нее никто и не смотрит? А если смотрят,