не только для самой себя, но и для других, не так ли? – безжалостно резюмировал он.
– Это совсем не так! – возразила она с сердитой гордостью. – Я очень многое умею, могу шить, готовить и…
– И позволить всем жителям деревни сплетничать о том, какие монстры эти Филдинги, которые отказали вам в приюте? Забудьте об этом, – надменно сказал он. – Я этого не допущу.
– Ах, я только забыла спросить вашего разрешения!
Захваченный врасплох, он сурово уставился на нее. Даже взрослые люди редко осмеливались бросать ему вызов, а эта девчонка посмела. Если бы его возмущение не было так же велико, как изумление, то он, наверное, лишь посмеялся бы ее храбрости. Подавив неожиданный порыв смягчить свои слова, он коротко сказал:
– Если вам так уж неймется самой зарабатывать себе на жизнь, в чем я сомневаюсь, то почему бы не делать этого здесь?
– Мне очень жаль, – холодно заявила дерзкая юная красавица, – но это не годится.
– Почему же?
– Потому что я не могу представить себя кланяющейся, шаркающей ножкой и дрожащей от страха каждый раз, когда вы будете идти мимо, как полагается вести себя остальным вашим слугам. Только подумать, что этот бедняга с больным зубом чуть не упал в обморок утром, когда вы…
– Кто? – потребовал ответа Джейсон, и его гнев моментально уступил место изумлению.
– Мистер О’Мэлли.
– Кто такой этот мистер О’Мэлли, черт его подери? – еле сдерживаясь, выпалил он.
У Виктории от отвращения округлились глаза.
– Вы даже не знаете его имени, не так ли? Мистер О’Мэлли – лакей, который пошел за вашим завтраком, в то время как его челюсть так распухла…
Джейсон круто повернулся.
– Чарльз хочет, чтобы вы остались здесь, и разговор на этом окончен. – В дверях он остановился, повернулся, и его угрожающий взгляд будто пригвоздил ее к полу. – Если вы попытаетесь удрать, невзирая на мой приказ, то пожалеете. Мне придется ехать за вами, и вам будет отнюдь не по душе то, что произойдет, когда мы встретимся, уж будьте уверены.
– Я не боюсь ни вас, ни ваших угроз, – гордо солгала Виктория, поспешно ища выход из сложившейся ситуации. С одной стороны, ей не хотелось обижать Чарльза своим бегством, а с другой – гордость не позволяла ей быть «нищенкой» в доме Джейсона. Игнорируя зловещий огонь в его зеленых глазах, она сказала: – Я останусь, но собираюсь отрабатывать свою еду и проживание.
– Прекрасно! – бросил Джейсон, чувствуя, что в этом конфликте перевес на ее стороне. Не успел он выйти, как ее голос остановил его:
– Могу я узнать, какое жалованье вы мне положите?
Джейсон пришел в ярость:
– Вы что, хотите вывести меня из себя?
– Нисколько. Просто я хочу знать размер своего жалованья, чтобы рассчитать день, когда… – Ее голос затих, поскольку Джейсон резко удалился.
Дядя Чарльз прислал ей приглашение пообедать вместе, и обед вылился в весьма приятное времяпрепровождение, поскольку Джейсон к ним не присоединился. Однако после обеда потянулись томительные часы, и от скуки Виктория решила