посмотрела в его неумолимое лицо, затем перевела взгляд на Роберта. Элизабет не была уверена, способно ее присутствие предотвратить беду или, наоборот, только ухудшает дело, но она все-таки попыталась еще раз воззвать к Роберту:
– Пожалуйста, пообещай мне, что не станешь ничего предпринимать до завтра. Прежде чем ты примешь какое-либо решение, нам необходимо поговорить.
Элизабет видела, каких колоссальных усилий стоит ему сдержаться и ответить согласием на ее просьбу.
– Отлично, – отрывисто бросил Роберт. – Я последую за тобой через минуту. А теперь иди, пока вся эта толпа, которая наблюдает за нами через стекло, не ввалилась сюда, чтобы слышать нас так же хорошо, как и видит.
Элизабет почувствовала себя по-настоящему больной, когда вышла из оранжереи и увидела, какое множество людей здесь собралось. Лица тех, что постарше, выражали удивление, а на лицах более молодых читалось ледяное презрение.
Немного погодя появился Роберт и влез в экипаж. Теперь он был настроен более покладисто.
– Вопрос решен, – коротко объявил он и, сколько она ни молила, ничего больше не сказал.
Элизабет бессильно откинулась на подушки сиденья и замолчала. Теперь было слышно только, как Берта шмыгает носом и горестно причитает, воображая, какие обвинения обрушит на ее голову Люсинда Трокмортон-Джонс.
– Ты не мог получить мою записку раньше двух часов назад, – вдруг прошептала Элизабет. – Как ты сумел так быстро добраться?
– Я не получал никакой записки, – сухо обронил Роберт. – Просто сегодня Люсинда почувствовала себя несколько лучше и вышла из своего заточения. Когда я сказал ей, куда ты отправилась на уик-энд, она поведала мне некоторые неприятно поразившие меня вещи относительно порядков, которые завела у себя на загородных приемах твоя подружка Черайз. Я выехал из дома три часа назад, чтобы забрать тебя отсюда как можно скорее, но, к сожалению, опоздал.
– Все не так плохо, как ты думаешь, – неуверенно начала Элизабет.
– Мы обсудим это завтра! – резко оборвал ее Роберт, и у нее затеплилась надежда, что по крайней мере до завтра он ничего не предпримет. – Элизабет, как ты могла быть такой дурой? Для того, чтобы понять, какой это отъявленный негодяй, не требуется особого опыта! Он не годится для… – Роберт умолк и сделал глубокий вздох, пытаясь сдержать обуревавшую его ярость. Переждав с минуту, он заговорил несколько спокойнее: – Как бы там ни было, но урон твоей репутации уже нанесен. И в первую очередь это моя вина – ты еще слишком молода и неопытна, чтобы отпускать тебя куда бы то ни было без присмотра Люсинды. Нам остается только молиться, чтобы твой нареченный проявил такое же понимание.
Элизабет вдруг сообразила, что уже второй раз за вечер Роберт упоминает о ее свадьбе, как о деле решенном.
– Поскольку ты еще не дал виконту Мондвэйлу своего согласия и о нашей помолвке не было объявлено публично, я не понимаю, как мои действия могут повлиять на него, – сказала она не столько с уверенностью, сколько с надеждой. – Если вокруг этого