голени. Попа еврейского отличника. Головёшка усохшего от постоянной сердитости Кобзаря с сильно поредевшими усами. Всё это он щедро демонстрировал миру, переодеваясь в операционных, так что ничего тайного, специально выуженного у его супруги или, например, любовницы, в описании его малопривлекательной внешности нет. Рассупонясь, бывало, до самого что ни на есть исподнего и трогательно прыгая на одной ножке, целясь другой в пижамную штанину, Павел Петрович любил грозно повизжать на ассистента:
– Почему ещё не помылись?! Вы уже должны операционное поле обкладывать!
Повизжать и пообкладывать он вообще любил. Желательно – при аудитории (театр без зрителя – зря потраченный бюджет Министерства культуры!). При санитарке наорать на акушерку. В родзале, похвалив средний персонал, обвинить врача в неправильной тактике ведения родов (прямо при роженице). Завидев стайку интернов, мог громогласно, долго и подробно делать замечания ординатору. При ординаторах указать доценту на его место, которого во вверенном ему, Павлу Петровичу, лечебном учреждении нет. Профессорам доставалось заспинно, но с расчётом на скорость передачи сплетен, сопоставимую со скоростью распространения звука в атмосфере.
А уж как он не любил Соню...
Вы помните о классовой принадлежности чувств?.. Вопрос риторический. Не потому, что вы лишены возможности ответить автору, а лишь по той причине, что ответа он не требует. Вы все взрослые люди, иначе сейчас не читали бы этот роман, а задорно марали цветными карандашами в книжке-раскраске. Не правда ли, чудесное было время? Нас не беспокоили никакие вопросы, кроме разве что «почему трава зелёная?» и «откуда берутся дети?». На первый многие из нас до сих пор не ответят, ибо «фотосинтез» и «хлорофилл» – слова куда более таинственные, чем «овуляция», «сперматогенез» и «зачатие». Неизбежные издержки бытия, определяющего наше сознание. Профессиональных «ботаников» мало, а производство детей ни особых знаний, ни особых навыков не требует. И, увы, иногда не требует даже любви...
Соню Романец невзлюбил с первого взгляда.
Если проявить большее тщание в изложении – он испытал слишком противоречивые чувства, а противоречия – заведомый признак нелюбви, ибо в любви всё однозначно и примитивно. Это, пожалуй, основное её отличие от ненависти, если вдуматься, кроме пресловутой знаковой противоположности. Так что если вы полагаете, что любите, но чувство ваше к объекту любви противоречиво – знайте! – вы, на самом деле, ненавидите. Просто последствия этого столь отдалены, что не рисуются для вас даже гипотетически.
А невзлюбил Павел Петрович в тот самый миг, когда Софья Константиновна, исполненная юношеского снобизма, свойственного всем, кто заканчивал медицинские институты, университеты и академии, явилась пред его светлы очи и под сень административных регалий со всеми положенными для оформления на должность врача-интерна документами.
Перед этим она уже была