лбу, разодранное предплечье. Гладиаторский переезд! Чего же боле?!»
– Я буду жить в комнате Валентины Александровны Чекалиной, – практически простонала она во мрак, потому что Тигр и не подумал ослабить захват. Он ужасно боялся. И явно не чего-то метафизического. Он боялся самого страшного из зол – чего-то очевидно человеческого.
Из темноты продолжали зловеще молчать.
– Простите, а не могли бы вы включить свет? – Осязаемый, как разогретая поверхность бетонного мола, страх Тигра помог Полине окончательно справиться со своим собственным. Если от твоего спокойствия зависит кто-то более слабый, тут уже не до паники. Только и только прямое действие. Даже если ни с кем. Или с чем-то неосязаемо ужасным…
После небольшой паузы из пространства раздалось:
– Тут лампочка перегорела. Щас… – По голосу Полина не могла определить, кто там, в кромешной темноте, – мужчина, женщина или привидение. Голос был скрипуч, беспол и безжизнен. Неопределяемое нечто пошаркало куда-то в глубь пространства. Тигр расслабился и тихонько заурчал. Полина снова запихнула его поглубже в сумку.
– Чего это ты? – прошептала она. – Кто это? – Он в ответ лишь слабо мяукнул. Жалобно. Совсем не по-тигриному. – Эх ты! А ещё уссурийский! Слушай, а вдруг это местный коммунальный домовой бродит? Призрак Коммуны! Или, может, это какой-то обряд посвящения? Надеюсь, в корыто с отборными одесскими тараканами нырять не заставят?
«Призрак» уже шаркал обратно, судя по звуку. В руках он держал керосиновую лампу.
«Ерунда какая-то! Конец двадцатого века на дворе, и – керосинка!»
При мутном, колеблющемся свете «призрак» обернулся ожившим каменным изваянием и молча сверлил Полю глазками-буравчиками с поперечными змеиными зрачками. Во всяком случае, так ей в тот момент показалось. Игра света и тени. Точнее – тени и тени – ещё более щекочущая восприятие забава. Над зловещими глазёнками нависали набрякшие веки. Венчали композицию выщипанные ниточки – вершина искусства старческого мейкапа.
«Женщина. Бабушка. Ну, то есть старуха Изергиль», – облегчённо подумала Полина и доброжелательно улыбнулась. Во всяком случае, изобразила доброжелательную улыбку во всю ширь отмеренного ей таланта. «Командор» продолжал пристально смотреть на девушку, не издавая ни единого звука и никак не реагируя на невербальные знаки, демонстрирующие любезность. То есть отрицающие агрессивные намерения.
– Здравствуйте!!! – проорала Полина, подумав, что старушка слегка глуховата. – Меня зовут Полина!!! Я! Буду жить!! В комнате!!! Валентины Александровны!!! Чекалиной!!! Я – Поля! Вы меня не помните?! Я – внучатая племянница Валентины Александровны!!!
– Чего орёшь? – безразлично-злым скрипучим голосом ответило изваяние. – Я тебя прекрасно помню. Сашки Романова дочь. Покажи документы.
Несмотря на явное нарушение логики диалога оппонентом, Полина достала паспорт и протянула его старушенции. Та извлекла из огромных растянутых