Проклятая цыганка (Полина Виардо – Иван Тургенев). Елена Арсеньева

лицом бледна, но брови

      Чернеют и алеет рот;

      Окрашен цветом страстной крови

      Цветок багряный, красный мед!

      Нет! С мавританкою подобной

      Красавиц наших не сравнять!

      Сиянье глаз ее способно

      Пресыщенность разжечь опять.

      В ее прельстительности скрыта,

      Быть может, соль пучины той,

      Откуда, древле, Афродита

      Всплыла, прекрасной и нагой![2]

      В самом деле – очень похоже! В жилах Полины ведь и правда текла цыганская кровь.

      Отец ее, Мануэль Гарсиа, родился в цыганском квартале Севильи, однако голос у этого цыгана был такой, что от его песен сходила с ума вся Испания. Он имел ангажемент в Париже, и сам Россини говорил с молитвенным выражением, слушая Мануэля: «Наконец-то я нашел своего певца!» Его таланту поклонялись все, кто его слышал. И не случайно крестной матерью Полины стала русская княгиня Прасковья Голицына – одна из поклонниц Мануэля, давшая его дочери свое имя.

      Жена Мануэля Гарсиа, Хоакина Сичес, была актрисой. Обе их дочери и сын унаследовали и драматический талант матери, и голос отца. С самого детства они гастролировали семейной труппой, имея немалый успех: особенно в Южной Америке, где Гарсиа нажил целое состояние. В Америке же старшая дочь вышла за богача Малибрана – и со временем прославила эту фамилию своим чудесным голосом.

      Если голос Полины и не был от рождения столь великолепен и эффектен, как у старшей сестры, то она сделала его таким, а потом и превзошла сестру – с помощью неустанного, упорного труда, за который ей дали прозвище Муравей. Впрочем, сначала она хотела быть не певицей, а пианисткой, и в этом ее поддерживал не кто иной, как Ференц Лист, бывший ее педагогом. Однако чем дальше шло время, тем яснее становилась истина: Полина Гарсиа рождена, чтобы петь. Ее уже называли «второй Малибран», а потом, после внезапной смерти сестры, она стала первой и единственной. Она дебютировала в Париже и Брюсселе, потом отправилась с гастролями по Германии. Затем она вышла на сцену Театра Королевы в Лондоне в партии Дездемоны – и настоящий триумф.

      Восприятие Полины Гарсиа обычными людьми было таким: уродливая красота или чарующее уродство. Но голос, ах этот голос!..

      В Лондоне ее услышал один из директоров Итальянской оперы в Париже – Луи Виардо. То есть он знал Полину и раньше, потому что был поклонником и другом ее сестры, роскошной, сверкающей Малибран, но в ту пору младшая из «девочек Гарсиа» не впечатляла его. И вот тут-то он понял, что перед ним воистину – алмаз не ограненный, не отшлифованный… и задумался: а почему бы ему, Луи Виардо, не сделать бриллиант из этого алмаза?