то лететь мне вниз все шесть этажей.
Ники вздрогнула, словно получила пощёчину.
– Брюс, как ты попал сюда?
Самообладание вернулось ко мне. И злость. Ники продолжает играть. «Я должна передать тебе кое-что. Дождись меня, обязательно». И я согласился. Вот ведь идиот! Всякий раз говорил себе – всё, довольно, в следующий раз пошлю её так далеко, что не вернётся даже она.
– Ногами, – услышал я свой голос. – По лестнице. Что ты хотела, Ники?
Или это снова сон? Где Длинный Поль, «владелец» Ники? Где его приятели? Как это Длинный позволил любимой своей игрушке расхаживать по пустому зданию, как допустил, чтобы она встретилась со мной? Или он ждёт там, внизу, чтобы на этот раз покончить со мной навсегда?
– Покажи, – в её голосе прозвучал металл. Она шагнула ко мне, и… я протянул руку. Не позволяя ей приблизиться. Ники замерла, вновь вздрогнула. Словно получила ещё одну пощёчину. – Покажи, – теперь она просила, не приказывала. – Прошу, Брюс. Это важно.
Я усмехнулся и, держась нарочито в стороне, не позволяя прикоснуться к себе, двинулся к лестнице. Хочешь увидеть – пожалуйста. Сейчас увидишь. Зайду в свою комнату, заберу сумку, и – к Софии. Она должна уже быть в своей комнате.
…Мы спустились по той же дальней лестнице, прошли всеми её пролётами, двинулись в сторону того самого холла, где всегда царит полумрак. Здесь Ники замерла. Я невольно оглянулся, не услышав слабого звука её шагов – и увидел Ники-испуганную. Но этот род испуга оказался новым – Ники словно осознала, что пребывает в страшном сне. В кошмаре. Что видит что-то такое, чему не должно быть места в мире.
– Нет, – позвала она. – Не надо, Брюс. Вернёмся. Пожалуйста.
Ещё один шанс. Отвернуться, пересечь холл, пройти в другое крыло. Ещё пять минут – и я на улице, на пути к автобусной остановке. Ещё час – и я уже на вокзале.
Но и этот шанс я упустил.
Злость не проходила, но меняла оттенок, вид и цвет. Буду молчать. Всё. Хотела что-то передать – пусть передаёт. Главное, не позволять «заговорить» себя. Ники умеет показаться всеми брошенной и несчастной. Помни об этом, Брюс.
Комната – комнаты – Ники оказались обставленными со вкусом. Ну да, разумеется. Я удивлён, почему ей не выделили отдельное здание. Или хотя бы этаж. В соседних блоках девушки живут по три, по четыре. Ники живёт здесь одна.
И вновь – никаких резких запахов. Никакого парфюма, ничего, ранящего обоняние. Лёгкие, ненавязчивые запахи – жасмин; полевой букет – ромашка, клевер, с примесью шиповника. Морская соль. И мускус, слабая горечь, едва ощутимая, на пороге восприятия. Полки – на них книги, тетради, учебники; статуэтки – Ники собирает их, все знают об этом увлечении. Под ногами – ковры, и вряд ли такие можно купить в первом попавшемся магазине. Много, очень много вещей, но они не загромождают комнату. Вижу, вдали, стеллаж с видеокассетами. С видеодисками. Всем остальным такие удовольствия здесь, в общежитии, заказаны, но Ники и здесь делает, что хочет.
Я пересёк первую комнату, двигаясь, как