вопросов – и которое я ни разу в жизни не видела! Увиденное меня даже испугало: тайная часть моего тела оказалась так сложно устроенной, что я даже не поняла, куда там можно что-нибудь засунуть. Зеркальце было маленьким и мутным, я плохо видела, к тому же мешали волосы, которые росли там особенно густо. Я попыталась раздвинуть пальцами горячие складки своей кожи, но действовала так неловко, что сама себе причинила боль, но так ничего и не увидела. И оставила это глупое занятие.
Что же со мной произошло? Я не смогла прийти к точному выводу, мне не у кого было выяснить детали.
Бабушка, разумеется, отпадала: при одной мысли, что она узнает хоть что-то, мне становилось дурно до головокружения. Но я сообразила, что среди прочих умных книг у нас имеется Большая советская энциклопедия. Бабушка задерживалась; видно, в магазин молока не завезли, а у бочки скопилась очередь – и я полезла в шкаф, где один к одному стояли темно-синие тома. Однако я не знала, на какую букву мне смотреть; ведь тех слов, которые ходили между девчонками, в энциклопедии быть не могло, а как назвать в с е э т о нормальным языком, я не имела представления. Все-таки я выискала несколько отдаленно связанных понятий, но ничего не уяснила из слишком серьезных статей. Тогда меня посетила мысль дикая и почти гениальная: пролистать всю энциклопедию, все пятьдесят томов подряд и наткнуться на что-то дельное, ведь не может быть, чтобы эта сторона человеческой жизни не была там освещена – вот как властно манила меня правда о случившемся! Но в этот момент стукнула входная дверь. Я замерла, так и осталась с томом в руках, и бабушка не замедлила выяснить, чем я тут спозаранку занимаюсь. Пришлось сходу врать – хорошо еще, мгновенно сообразила! – будто мне понадобилось непонятное слово из физики, и никак его не найти. На что она указала: прежде, чем лезть в энциклопедию, которой я – стыд и срам! – до сих пор не умею пользоваться, надо было спросить ее, и так далее; у бабушки к любой ситуации были заранее готовы указания о том, что надо делать, а что не надо и почему. В общем, я поняла, что эта карта бита. И поспешно задвинула энциклопедию обратно на полку, опасаясь, как бы бабушка наконец не обратила на меня пристального внимания и не распознала истинный предмет моего интереса. Из дому она уходила редко, только по магазинам да на партсобрания, преимущественно днем. когда я бывала в школе. Так что единственный путь к информации оказался закрытым, ведь просмотр всей энциклопедии потребовал бы уйму времени.
Наверное, самым верным было бы выспросить все у одноклассниц, прошедших полный курс женских премудростей. Но сделать так я постеснялась. Не из пресловутой «девичьей гордости», которой у меня почему-то не вызрело и зернышка, несмотря на все бабушкины классические усилия, – а наоборот, из страха быть осмеянной за невежество; ведь до сих пор я наравне со всеми листала неприличные журналы, хохотала и делала вид, будто понимаю в вопросе не хуже других.
Не узнав ничего путного, я так ничего и не постановила для себя. рассудила