пряталось межь них, и тогда окрестные холмы приобретали какой-то загадочный, даже зловещий вид.
В Буграх рысью идти не удавалось – Великий Ход беспристанно крутил вокруг холмов, то нырял вниз, то полз вверх на склоны, часто приходилось бродом перебираться через неширокие и мелкие по летнему времени речушки.
Шык, отмахивась березовой веткой от слепней, всю дорогу рассказыал Луне про повадки нежити Черного леса. Волхв считал, что самым опасным местом на их пути будет именно этот клятый всеми путниками лес, и хотел, чтобы не только он сам, но и его молодой спутник был готов к неожиданностям и опастностям.
В полдень сделали дневку, напоили неуставших еще, бодрых коней, пожевали, что Род послал, и двинулись дальше. Луню весь день мучил один вопрос, и воспользовавшись молчанием волхва, он спросил:
– А тут, в Буграх, живет кто-нибудь, а, дяденька?
Шык блеснул выкаченным глазом по сторонам – с чего это парень спросил, уж не чужих людей ли приметил? Не заметив ничего опасного, смел с лица вытрепанную ветром седую прядь, заправил под кожанный ремешок, и кивнул:
– Живут, Луня, живут какие-то, да только мало их, и кто такие – неведомо. Наши дозоры и догляды вроде видали тут по ночам огни костровые, и кострища находили, и следы, но ловить нарочно никого не стали – земля тут уже не наша, местные нам не угрожают, врагам не помогают, живут сами по себе – ну и пусть живут…
Нельзя сказать, чтобы слова волхва успокоили Луню – с самого балагана чувствовал он на себе словно бы чей-то глаз, так бывает, когда ночью скрадываешь выдру у ручья, и вдруг понимаешь, что с ближайшей лесины на тебя глядит филин…
Потом Луня вспомнил бабку Вожу, которая заменила ему мать, вспоминл друзей и подружек, детские забавы, игры и праздники родов, и подивился вдруг нахлынувшему чувству острой тоски, тоски по дому, по родному городищу, где родился, вырос, где всегда чувствовал себя под защитой, где был покой…
Теперь, в одночасье, все переменилось. Еще вчера утром Луня и не помышлял, что покинет дом, а сегодня он уже далеко от него, в дороге, на пути в неведомые земли, а в попутчиках – знаменитый волхв Шык Костяная Игла, могучий чародей, знахарь и мудрец. Могучий-то могучий, да только теплого слова от него дождаться ох как трудно, все больше воркотня и поучения, а Луне сейчас именно тепла и недоставало…
Великий Ход меж тем начал забирать к восходу. Вскоре Луня увидел у дороги высокий, конному по плечо, каменный столб, даже не столб, а каменного истукана, с плоским лицом, сложенными на животе руками, на кривых, в калач заплетенных ногах.
– Это Ходов Страж! – пояснил волхв: – По всему Ходу стоят такие, в дне-двух пути друг от друга. Есть деревянные, есть каменные, есть костяные, есть из глины, и даже из шкур и ветвей. Дай ему напиться, и поедем дальше…
Луня соскочил с коня, подбежал к идолу, плеснул из баклаги в каменную миску у ног странного божества, и уже когда они отъехали порядочно шагов от Стража, понял – чужой глаз исчез, никто больше не следит за ним!
– Это