первым военным донесением в английской истории.
Достигнув Маркуэна, «мы услышали, что противник, преследуя нас, идет к Перонну, через Нойон (то есть двигается южнее)... В понедельник к нам прибыл посыльный от короля Франции и сказал, что он... даст сражение королю Англии на следующий день... Вечером (после достижения Ла-Фламанжери) пойманы три шпиона, которые сообщили, что Филипп находится в полутора лигах от нас и в субботу будет сражаться. В субботу мы пришли на поле за четверть часа до рассвета и заняли свои позиции там, где должно состояться сражение. Рано утром схвачены несколько вражеских разведчиков; они объявили, что их авангард уже построился и идет навстречу нам. Эти новости настолько укрепили верность наших союзников, которые до того действовали несколько вяло, что такого желания сражаться мы не наблюдали даже у наших солдат. Тем временем один из наших разведчиков, немецкий рыцарь, захваченный неприятелем, открыл противнику все наше построение. После этого противник отозвал свой авангард, приказал стать лагерем, рыть рвы вокруг него и рубить большие деревья, чтобы предотвратить наш неожиданный подход. Весь день до вечера мы прождали пешими в боевом порядке, пока ближе к вечеру нашим союзникам не стало очевидно, что мы ждали достаточно долго. Вечером мы оседлали лошадей и отправились к Авену; противнику сказали, что будем ждать его там все воскресенье. В понедельник утром мы узнали, что лорд Филипп отошел. Поэтому наши союзники не могли больше с нами оставаться».
Первая кампания Столетней войны кончилась для нас разочарованием. Кроме того, в нерегулярной борьбе в Гаскони французы начинали побеждать. Но Эдуард III, естественно разочарованный неудавшимся походом, не отчаивался. Он проявил упорство и силу характера, необычные для столь молодого короля. Первое, что он сделал по прибытии в Антверпен, перед тем как распустил армию на зимовку, – созвал рейхстаг, или конференцию знати, чтобы вместе с ним выработать план кампании на следующий год. В течение последующих двух месяцев занимался важными политическими и дипломатическими переговорами, которые решали судьбу предстоящей кампании.
КАМПАНИЯ 1340 ГОДА
Фландрия в течение предыдущей кампании придерживалась нейтралитета. Граф Фландрии был предан своему сюзерену – королю Франции, но жители не одобряли такой политики и всем сердцем ненавидели своего западного соседа. Оппозицию возглавлял Якоб ван Артевельде[43], торговый магнат из Гента. Предоставив ссуду Эдуарду, он тем самым повлиял на его решение отменить ограничения на импорт шерсти в страну, чем приобрел популярность у населения. К зиме 1339 года он стал фактическим правителем страны, а граф бежал во Францию.
Дорога для заключения англо-фламандского союза теперь открыта. Но существовала небольшая проблема: подними Фландрия оружие против короля Франции, своего законного правителя, – и она тем самым подвергнет себя крупным церковным взысканиям. Но Артевельде нашел ответ на этот сложный вопрос,