наше несчастье, она приглянулась еще одному человеку – императорскому наместнику, генерал-интенданту Перми. Он принялся интриговать против меня. Я оказался в опале. Под страхом смерти мне было велено покинуть пределы Российского государства.
– И это несмотря на все, что вы для них сделали?!
– Да, мадам. Ведь королевская благосклонность – вещь переменчивая. Мне пришлось бежать в Китай.
– Так вы говорите и по-китайски?
– Один старый брамин, нашедший последний приют в замке моего воспитателя, научил меня этому наречию. Извольте удостовериться. Ом мани падме хум. С китайского это переводится как «вы очаровательны, сударыня».
– Боже мой, вы мне льстите!
– Ничуть.
– Тысячу лет не слышала ничего подобного!
– Вина в этом лежит не на вашей внешности, которую я бы назвал блистательной, а на дурных манерах и нелюбознательности нынешних парижан.
– О, как вы правы, сударь! В наше время нравы уже не те. Повсюду эта грубая мебель на римский лад, эти странные костюмы, подражающие одеждам прислуги, эти разговоры о политике… Говорят, теперь модно не носить парика и не пудрить волосы. Подумайте, что за дикость! Боюсь, что настоящее изящество ушло от нас вместе с Монтескье и Вольтером. Я до сих пор их оплакиваю… Впрочем, вернемся к рассказу! Мне не терпится узнать, чем же вы занимались в Китае и кто вы, в конце концов?
– В Китае мне пришлось заниматься самым примитивным трудом. Я поступил в услужение к одному мандарину и строил для него пагоды, выращивал ананасы, служил пастухом при огромной стае очаровательных обезьянок.
– И это – несмотря на ваше происхождение?!
– Китайцам ничего не известно о европейских титулах, мадам.
– Какая дикость! Как же вы оттуда выбрались?
– За короткое время я в совершестве овладел техникой изготовления фарфора и вскоре стал одним из самых прославленных мастеров в Китае. Прежде никому из китайцев не приходило в голову мастерить чайные чашки во вкусе Марии-Антуанетты. Я был первым, и мои изделия шли нарасхват. Вскоре я скопил достаточно денег, чтобы построить собственный корабль.
– Должно быть, морской путь из Китая во Францию занял не меньше года!
– Я не спешил во Францию. Мне еще хотелось посмотреть мир. Я пересек Тихий океан и оказался в Америке.
– Не удалось ли вам поучаствовать в Войне за независимость?
– Еще как удалось! Прибыв в Соединенные Штаты, я моментально встал под ружье. Разве можно было не поддержать американских инсургентов, этих величайших борцов за свободу и права человека?! Любой просвещеный человек сделал бы на моем месте то же самое! Я разил англичан направо и налево, рассылал по всей земле письма с призывами выступить на стороне американцев, помогал Джефферсону писать «Декларацию независимости». Меня хотели даже сделать послом во Франции, но я в последний момент отказался, предложив вместо себя Франклина.
– Вам не хотелось обратно в Европу?
– В