разместились теперь его войска, были построены в основном на мысе Лохиас, и их легко можно было защитить от нападения с суши, ведь, несомненно, в таком неспокойном городе царский квартал был защищен массивными стенами. И в то же время такое расположение сил Цезаря позволяло контролировать восточную часть Большой гавани и одну сторону входа в нее напротив Фаросского маяка. Корабли Цезаря стояли на якорях под стенами дворца, так что дорога к бегству была открыта, и ею – если случится самое худшее – можно было воспользоваться сравнительно безопасно в любую темную ночь. Поэтому, я полагаю, неистовство толпы не причиняло Цезарю большого беспокойства, и он мог приступить к выполнению задачи, которую желал осуществить, в достаточно спокойной обстановке. Гражданская война была для него огромным нервным напряжением, и он, наверное, с нетерпением ждал нескольких недель настоящего отдыха здесь, в роскошных царских покоях, которые он так мимоходом присвоил. Лето в Александрии во многих отношениях приятное время года, и поэтому можно представить себе Цезаря, который во все времена любил роскошь и богатство (а также, как истинный римский аристократ, войну и походы. – Ред.), от души наслаждающимся этими теплыми, беззаботными днями на прекрасном мысе Лохиас. Переломный момент в его жизни миновал, теперь он был абсолютным властелином Римской державы (пока – во многом уже формально – республики) и радостно предвкушал свое триумфальное вступление в Рим, когда через несколько недель страсти толпы улягутся; это успокаивало его неугомонное сердце, пока он занимался относительно несложным делом улаживания дел в Египте. Цезарь послал в Рим курьера с известием о смерти Помпея, но, по-видимому, этому посланцу было велено не слишком торопиться, потому что он прибыл в столицу не раньше середины ноября.
Первым делом Цезарь направил гонца в Пелусий со строгим наказом Птолемею и Клеопатре прекратить боевые действия и прибыть в Александрию, чтобы каждый изложил ему свои доводы. Он решил отнестись к урегулированию конфликта между двумя монархами как к возложенному на него обязательству, так как именно во время его пребывания на консульской должности в предыдущий срок усопший царь Птолемей Авлет вверил своих детей попечению римского народа и сделал республику исполнителем своей воли. К тому же его завещание было доверено попечению Помпея, чье положение покровителя египетского царского дома Цезарь теперь очень хотел занять. В ответ на требование Цезаря Птолемей вместе со своим советником Потином сразу прибыл в Александрию, кажется 5 октября, чтобы выяснить, что же Цезарь делает во дворце, а Ахиллес тем временем остался во главе армии в Пелусии. Добравшись до Александрии, они, по-видимому, были приглашены Цезарем жить во дворце, в котором он разместился без приглашения и который теперь патрулировали римские войска. Очевидно, по совету хитрого Потина оба они были как можно любезнее со своим новым покровителем. Цезарь сразу же попросил Птолемея распустить свою армию, но на это Потин не