корысти губили его драгоценные древности. Он любил большинство египтян, с которыми работал, и завоевал их любовь и лояльность настолько, что люди, которых он обучил технике раскопок, жители деревни Куфт, много лет снабжали археологические экспедиции надсмотрщиками и землекопами.
В характере Питри была черта, которая удивляет нас даже больше, чем его фанатическая страсть к деталям. Это его фантастическая энергия. Он носился по Египту, от Дельты до порогов Нубии, как мифологический дракон, глотая сырой материал и извергая его в форме аккуратных томиков с каталогами костей, камней, бус и горшков. Реальным доказательством его гения стали истории, которые начали скапливаться вокруг него, как вокруг рассеянных ученых в других дисциплинах, из-за страсти к работе не обращавших внимания на несущественные потребности повседневной жизни. Питри сам со вкусом рассказывал, как он работал голым в душных коридорах пирамид, «словно японский плотник, одетый только в очки, с той разницей, что я не нуждаюсь в очках». Ему ничего не стоило пройти 10–20 миль через пустыню, чтобы получить недельную плату для своих рабочих; на раскопках в Палестине ему и его помощникам пришлось черпать из колодца питьевую воду, по цвету и консистенции напоминавшую густой гороховый суп. Тем лучше, небрежно замечал Питри, они сразу получали воду, овощи и мясо.
Работалось с ним, очевидно, нелегко. Особенно трудно было приноровиться к его привычкам в еде, а студентам приходилось делать это. В гробнице на плоском камне, служившем обеденным столом экспедиции, выставлялся ряд консервных банок и консервный нож. Когда Питри заканчивал обедать, он передавал следующему то, что оставалось в банке. Говорят, что у двоих его студентов случился роман, пока они ухаживали друг за другом при одновременном пищевом отравлении.
Я повторяю эти рассказы, не испытывая угрызений совести, поскольку, по моему мнению, они скорее возвышают, чем принижают фигуру великого ученого. Большинство крупных вкладов в сумму знаний внесли люди, которым было о чем думать, кроме количества соли в супе.
Среди многих достижений Питри была классификация доисторических египетских культур. Он не имел письменных материалов, у него не было даже самого основного хронологического инструмента археолога – стратифицированного разреза. В Египте такие разрезы встречаются редко, хотя обычны в других частях Ближнего Востока, где являются лучшим источником относительной хронологии. Лучшие образцы находятся между Тигром и Евфратом, в бывшем Вавилонском царстве. Здесь встречаются крутые холмы, или телли, которым приписывалось искусственное происхождение еще до того, как археологи начали их раскапывать. Телли – это бывшие города, люди постоянно жили здесь в течение столетий. Самое раннее селение строилось на уровне земли. Когда оно разрушалось – в силу естественного упадка или в результате военного конфликта, – новые поселенцы разравнивали обломки и строили новые дома на этом приподнятом участке.