которую братья предлагали в первом варианте. Только теперь ее окружали три шлема, украшенные плюмажами. Был восстановлен щит в центре герба, были возвращены и благородные животные, но теперь уже в новом виде, еще более величественном. На месте верной гончей разместился Гессенский лев; скачущий единорог сменил благочестивого аиста, полуорел восстановился до своих естественных размеров, а рядом с ним, среди шлемов, расправила крылья еще одна королевская птица. Величие изображения дополняла надпись у основания герба: «Согласие Единство Действие».
Самые желанные изменения были сделаны в нижнем левом и верхнем правом сегментах герба. В каждом из них был помещен символ Семьи – рука, сжимающая пять стрел. Пять, а не четыре!
И сегодня на фирменных бланках английского Дома Ротшильдов можно увидеть тот же самый герб Ротшильдов. И пять стрел по-прежнему сверкают на нем, напоминая о пяти мальчиках, о пяти одержимых своими идеями братьях, воплотивших свои смелые мечты и воцарившихся в пяти столицах Европы.
Пять династий
Господин Натан
Кажется парадоксальным тот факт, что Натан, ради которого семья постаралась, чтобы к гербу Ротшильдов была добавлена еще одна сверкающая стрела, сам никогда и никому этот герб не демонстрировал, не пользовался титулом барона и вел себя совсем не так, как обычно ведут себя новоиспеченные титулованные особы. Он никогда не носил никаких наград, которыми его щедро одаряли на протяжении всей жизни.
В действительности его поведение строго соответствовало династической логике клана. Каждый из братьев обосновался в той стране, которая в наибольшей степени отвечала его темпераменту, или, точнее, приспосабливал свой темперамент к приютившей его стране. Натан понимал, что либеральная Англия не будет в восторге от барона, получившего титул в абсолютистской Австрии. Будучи натурализованным британским гражданином, он настороженно относился к почестям со стороны иностранных государств. Что еще более важно, он презирал фанфары и скептически относился ко всякого рода неоправданной пышности. Внешние атрибуты власти его не интересовали, его интересовала сама власть. В типично английской манере он тихо ворчал по поводу плохой погоды, при этом незаметно прибирая к рукам (что тоже было в британском духе) целые континенты.
Конечно, характерный неистребимый акцент франкфуртского гетто никуда не исчез, но он не мешал Натану быть последовательным и упорным сторонником партии вигов. Еще до того, как Гейне сказал: «У Ротшильда есть все, чего у меня нет», Натан прекрасно представлял себе, что его главными врагами были завистники. Причем зависть, которую возбуждало его богатство, была Завистью с большой буквы. Она разгоралась, как костер, и ее нельзя было загасить улыбкой или шуткой. У Натана было верное средство против зависти: он никогда не расставался с пистолетом и, даже ложась спать, клал его под подушку. Другим средством самообороны была маска грубого и неотесанного