Дорога к ангелу. Марина Ефиминюк

пес, – подтвердил дед. – Во времена моей молодости таким головы топорами рубили без суда и следствия.

      Лекарь Герон, стоявший к повозке со сплетниками поближе, сдавленно кашлянул.

      – Слышь, кудесник? – прошипел сквозь зубы Бигдиш, обращаясь к нему. – Нами народ пугают.

      – Ух, убивцы! – гаркнул старый гном, помахав над головой в меховой шапке сухим кулаком.

      – Где душегубы? – заволновались соседи на застрявших подводах, вертясь, как зведенные.

      – Дед, а чего на них плащи с имперским гербом? – затормошила его старуха.

      – Украли!

      – А руки-то развязаны? – охнула та.

      – Высвободились!

      – А лошади хорошие?

      – Из табуна увели! – Каждое новое слово дед выплевывал с возрастающей яростью и уже сам воспылал праведным желанием прикончить на месте двух смертельно опасных преступников с мешками на голове.

      – Дед, – не унималась старуха, – а душок не чувствуешь?

      – Так это они народного гнева испугались! – рявкнул гном и ткнул в сторону Бигдиша сложенные галкой пальцы, вроде как хотел два глаза в дырах мешка проткнуть.

      – Ну, ты достал меня, дед, – честно признался Бигдиш, покрываясь под холстиной пятнами гнева.

      И в этот момент он неожиданно зацепился взглядом за ярко-алый плащ, накинутый на худые хрупкие плечи. Бигдиш не поверил собственным глазам и, чтобы удостовериться, резко стянул с головы мешок, не без удовольствия глотнув полной грудью свежего воздуха. Высокая фигурка легко преодолевала суетливую толкотню на дороге, очень ловко перепрыгивая колеи. От стремительного шага у путника развевались полы алого плаща. Сомнения отпали сами собой! Наконец-то лучник встретил того самого Бетрезенова сына, из-за которого попал в передрягу с Проклятыми.