маневреннее в воздушном бою, однако это полезное качество компенсировалось более высокой мощностью двигателей и превосходящей скоростью немецких истребителей «Мессершмитт». В сравнении с современными Ме-109 с их тяжелым вооружением русские истребители выглядели устаревшими. Над Борисовом началось настоящее безумие.
Обер-ефрейтор Ешке из 18-й танковой дивизии был тому очевидцем:
«Казалось, что машины вгрызаются друг в друга. Они срывались в крутые виражи, проносились на малой высотой над землей, взмывали ввысь и летели друг на друга по такой невозможной траектории, что было непонятно, куда надо смотреть. Несколько толстопузых русских бипланов, пылая, упали с неба и взорвались в поле.
Но затем нам пришлось испытать настоящий ужас. Один из наших истребителей, оставляя за собой длинный хвост дыма, пролетел над нашей позицией. Он ударился о землю и взорвался. Вслед за ним упал на землю второй истребитель. На нас посыпались комья земли. После чего я увидел, как еще один немецкий истребитель развалился на куски в воздухе. Спустя несколько секунд пылающий „Мессершмитт“ вонзился в землю в нескольких метрах от шоссе. Вылилось топливо. Оно потекло горящей рекой через шоссе и охватило БТР. Несчастные члены экипажа живыми факелами побежали через шоссе. Другой „Мессершмитт“ зашел на аварийную посадку на поле, однако один из толстопузых монстров с красной звездой на фюзеляже подлетел к нему сзади и сбил, когда тот уже почти добрался до земли…»
То, что обер-ефрейтор Ешке из 18-й танковой дивизии пережил утром 1 июля в районе Борисова, было первым успехом советского генерал-лейтенанта Еременко. Введенные в бой по его приказу советские истребители использовали момент внезапности и сбили в общей сложности пять немецких машин за семь минут.
Однако дело не ограничилось пятью воздушными победами. Советские истребители в тот день атаковали непрерывно. Немецкие машины давали им отпор. Когда день склонился к вечеру, советские летчики добились впечатляющих успехов.
Воздушный бой продолжился 2 июля. Снова русские атаковали в соответствии с тактикой Еременко. Прилетели немцы. Опять разгорелось ожесточенное сражение в воздухе. Когда оно завершилось, Еременко поручил своему офицеру связи установить связь с Москвой. Через несколько минут ему ответил начальник Генерального штаба маршал Шапошников. Еременко рассказал о воздушном сражении. В тихом голосе Шапошникова появились несомненные ликующие нотки, когда он переспросил:
– Значит, вы говорите, шестьдесят сбитых самолетов, товарищ генерал-лейтенант?
– Так точно, товарищ маршал. Наши летчики в воздушном сражении над Бобруйском и Борисовом сбили шестьдесят немецких машин.
Шапошников сдержанно кашлянул:
– Вы абсолютно уверены, товарищ генерал-лейтенант?
– Совершенно уверен! Это абсолютно точные данные, товарищ маршал!
Хотя Борис Шапошников и передал информацию Еременко Верховному командованию Красной армии, он точно знал, что это сообщение об успехах