Висло-Одерскую операцию, где 12 января перешли в наступление 22 млн советских воинов и около 7 тыс. танков (против 400 тыс. немцев с 1220 танками), и Восточнопрусскую операцию, где с 13 января наступали 1,6 млн советских воинов и 3860 танков против 80 тыс. немцев (в т. ч. 200 тыс. фольксштурм) с 700 танками. – Ред.).
Это, вместе с наступлением бронетанковых войск союзников на Западном фронте, и поставило Германию на колени. (Автор «забыл» о грандиозной Берлинской операции 16 апреля – 8 мая 1945 года. – Ред.) Монтгомери со своей армией за неделю совершил бросок для взятия Антверпена. Вероятно, что Берлин, Вена и Прага могли быть спасены для Запада (если бы не грандиозные советские наступления 1945 года. – Ред.), что, возможно, предотвратило бы возникновение многих мировых проблем.
Интерес к бронетанковым войскам был снова возрожден в 1949 году (после того как СССР взорвал свою атомную бомбу и возможности для ядерного шантажа стали быстро уменьшаться. – Ред.), но лишь как дополнение к «огневой мощи», которая стала новым слоганом вместо «конструктивной военной мысли». В то время стала осуществляться политика объединения видов вооружений, в которой бронетанковые войска должны были стать «ядром сухопутных сил». Хотя о мобильности и продолжали говорить, это понятие стало относительным, а самым важным была огневая мощь.
После первого впечатления от северокорейского танкового наступления в 1950 году американская бронетехника стала использоваться так же, как и в Первую мировую войну – т. е. как силы поддержки атакующей пехоты (как непосредственно, так и в качестве врытой в землю артиллерии). Роль независимой бронетанковой части ушла в прошлое (подобно предшествующей ей коннице). Военно-воздушная мощь была частью всеобщей доктрины огневой мощи Кореи, и, имея важное значение, она была далека от зрелищного эффекта, которым ее наделяли. Это же было верно и для Вьетнама.
В то время как бронетанковым войскам в Соединенных Штатах отводилась второстепенная роль, их значение как боевого инструмента еще более возросло в Советском Союзе. Около двух третей русской военно-воздушной мощи приходилось на тактическую авиацию либо для затруднений действий противника, либо для непосредственной поддержки танковых войск. Русский танковый корпус предназначался для операций прорыва, в то время как русские механизированные дивизии, в состав которых входило гораздо больше пехоты, чем бронетехники, призваны выполнять функции разведки. Самоходные артиллерийские установки поддерживают танки и обеспечивают им защиту с флангов.
До 1956 года в Англии бронетанковым войскам продолжали придавать более важное значение, чем в США. Но из соображений экономии несколько бронетанковых дивизий были упразднены, а пехотные дивизии были реорганизованы в части, напоминающие последние немецкие танковые дивизии военного времени. В качестве эксперимента была предпринята попытка сделать все дивизии целиком состоящими из соединений на гусеничном ходу, но финансовые проблемы положили этому