Меня так просто не возьмешь! – возразил я.
– Ну хорошо. Я возьму с собой гранату, и если тебе не выпишут обратный билет, то брошу ее внутрь и только потом уеду. Я устрою из этой хибары настоящий погребальный костер!
Он подошел к коляске своего мотоцикла и, вытащив из коробки две гранаты, сунул их за пояс. Я сел в пустую коляску своего мотоцикла, Йозеф сел на его седло, и мы поехали на аэродром.
Когда мы проезжали мимо какого-то невысокого здания, то услышали оттуда пение и звуки гитары, что говорило о присутствии в этих краях итальянской армии.
– Бренчат на своих макаронных струнах, – заметил Йозеф и объехал это здание.
Из темноты показалась хибара с радиостанцией, и мы остановились, не доехав до нее метров двадцать. Включать моторы машин вблизи радиостанции было запрещено, чтобы не создавать помехи во время передачи и приема сообщений.
Я соскочил с коляски, взял автомат, снял его с предохранителя и повесил на плечо. Автомат, как всегда, очень удобно расположился под моей правой рукой.
– Не глуши мотор, пусть работает, пока я не вернусь.
Йозеф кивнул и приготовил к бою свой автомат.
– Постарайся в случае чего выскочить оттуда первым, чтобы я мог бросить гранату. В темноте трудно разглядеть, кто идет.
Я похлопал его по плечу и направился к дверям хибары. Я знал, что, если что-то со мной случится, Йозеф от нее камня на камне не оставит.
Я медленно нажал на ручку двери и приоткрыл ее. Изнутри показалась узкая полоска света. Я увидел двух немецких радистов, один из которых сидел ко мне спиной – очевидно, он работал. Второй, унтер-офицер, скручивал самокрутку. Больше никого не было, только эти двое в шортах и рубашках. Я тут же заметил, что у них нет оружия.
Открыв дверь, я вошел в комнатку. Младший унтер-офицер оторвался от своего занятия, поднялся и отдал честь, заметив мои нашивки унтер-офицера. Когда я козырнул ему в ответ, второй радист повернулся, и я заметил у него на голове наушники. Он быстро кивнул и больше не обращал на меня внимания, продолжая записывать в блокнот передаваемое ему сообщение.
– Я – посыльный из штаба 5-й легкой дивизии (с августа называлась 21-й танковой. – Ред.), – обратился я к младшему унтер-офицеру и показал ему свой пропуск.
Чтобы получить нужную мне информацию, я должен был назвать себя.
– Я был здесь вчера утром, а сейчас еду в Бир-Хакейм, – сказал я, внимательно наблюдая за ним. – Вы получили из ставки какую-нибудь информацию обо мне и о депеше, которую я должен доставить?
Он покачал головой:
– Нет, унтер-офицер, из штаба целый день ничего не было. Наверное, у них что-то произошло. Мы никак не можем связаться с ними, – ответил он. –
Предыдущая смена, которая работала до нас, записала в регистрационный журнал сообщение 15-й танковой дивизии о том, что радиостанция штаба 5-й легкой дивизии, по-видимому, временно не работает.
Я попытался прочесть его мысли.
– И больше ничего? – спросил я.
– Нет, унтер-офицер, больше ничего.
– Спасибо. Теперь скажите мне, кто