И он мрачно посмотрел на меня.
Я удивился и почувствовал, как меня охватывает тревога.
– Почему? Ведь на фронте сейчас затишье. Сиди себе и наслаждайся отдыхом.
– Наслаждайся отдыхом, говоришь? Как же, нашему отделению больше делать нечего, как только отдыхать. И все наши посыльные насладились затишьем до такой степени, что я остался совсем один в этой холщовой палатке. Пока ты не вернулся, мне не с кем было даже словом перекинуться. Слава богу, британцам не удалось выпустить из тебя кишки!
Его лицо пылало.
– О чем это ты? – медленно произнес я, замерев на месте.
– Да о том, что от всего нашего отделения остались только два человека – я и ты, – тихо слетело с губ Йозефа.
До меня не сразу дошел смысл сказанного, но, быстро оглядев палатку, я увидел в ней только мои вещи и вещи Йозефа.
– Кто перевел их в другое место? – резким тоном спросил я. – Толсторожий лейтенант Кроне?
Ответа не последовало. Йозеф молча смотрел на меня.
Я вскочил и схватил его за воротник рубашки.
– Товори, кто и куда? – заорал я.
– Они все погибли!
– Погибли? – растерянно повторил я.
Он кивнул:
– Да, все шестеро, а седьмой, наверное, до сих пор плутает где-то в пустыне – вот уже пятый день, – а может, тоже умер.
Я смотрел на него, не веря своим ушам. Он чиркнул спичкой и закурил.
– Я разобью тебе башку, если ты вздумал со мной шутить, – пообещал я.
Йозеф спокойно взглянул на меня:
– Я не шучу. Говорю тебе, все погибли. – Он произнес эти слова безо всякого выражения. – Ганс, Клаус, Фриц, Пауль, Тео, Лео, а насчет Эгона – не знаю. Но я думаю, что он тоже умер. Прошло уже пять дней, как он уехал, и ни словечка, ни знака. Посылали на поиски самолет. Бир-Хакейм не так уж далеко отсюда, а Эгона нет, – закончил он свой рассказ.
– А что случилось с другими? – спросил я.
– Тео и Пауль налетели на противотанковую мину – теперь они вместе с машиной на небесах.
– Где это случилось? – спросил я.
– У форта Акрома.
А я только сегодня утром проезжал мимо Акромы!
– Лео и Фрица разорвало снарядом, выпущенным английским орудием из осажденного Тобрука. Мы нашли только две пуговицы. Ганс напоролся на пулю «макаронника», когда ходил в итальянский лагерь за водой. – Йозеф выдохнул облако сигаретного дыма.
Я с трудом верил своим ушам.
– Хочешь узнать, что случилось с Клаусом? – тихо спросил Йозеф.
Я кивнул.
– Его расстреляли сегодня утром. – При этих словах мне показалось, что я вижу перед собой расстрельную команду.
– Расстреляли?! – воскликнул я.
– Тише, ты, – зашипел Йозеф и зажал мне рукой рот.
Я ударил его по руке и схватил за плечо.
– Ты хочешь сказать, что его казнили?
Йозеф снова кивнул.
– Он застрелил унтер-офицера Хельмута. Они с ним сильно повздорили.
Я потерял дар речи.
– Но