Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945
служили закулисные перепалки и зарубежные факторы влияния. В моральном плане фашизм не был там настолько грязным, как нацистский режим в Германии. Там не было своего 30 июня 1934 года. Убийства депутата-социалиста Маттеотти хватило, чтобы спровоцировать серьезный кризис. Следовательно, оппозиция в Италии не оказалась усмиренной до такой же степени, как в Германии.
Итальянцы, которые не были напрямую вовлечены в партийную деятельность, просто обеспечивали режиму формальную поддержку, но неохотно тратили на это дело свое свободное время. Раз в год они маршировали в черных рубашках, украшенных фашистскими нашивками. Ни партия, ни беспартийные не имели ничего против такого эпизодического участия. Считалось, что членство в партии может способствовать карьере. В принадлежности к ней не было ничего предосудительного, тогда как в Германии высшие слои общества быстро осознали преступность Гитлера.
Латеранские соглашения[10] более или менее узаконили фашизм для среднего итальянского гражданина. Многих итальянцев беспокоил раскол между Святым престолом и королевским домом, проявившийся по всей стране начиная с 1870 года. Массы людей были в равной степени преданы и королю, и католической церкви. Лишь тот, кто связан с низшими слоями и имеет с ними общий язык, может оценить влияние на них католической церкви влияние, черпающее силу из самой структуры итальянской семьи, которую можно определить как полуматриархат. Для итальянцев мать гораздо более значимый член семьи, чем для жителей северных стран, возможно, потому, что она остается в стороне от политической жизни. Именно она определяет судьбу своих детей, держит их под своим влиянием, правит невестками и тверда в своей вере.
Большинство мужчин, с другой стороны, заражены антиклерикализмом, что можно объяснить их стремлением к независимости, инстинктивным либерализмом и гарибальдийскими убеждениями. Молодежный национализм 1870 года в Италии содержал также и антирелигиозный элемент – комплекс, который более четко проявился в Германии в виде призыва к «разрыву с Римом». Уничтожив этот комплекс, фашизм приобрел значительную плавучесть, и это отличало его от национал-социализма.
В 1938 году нас, офицеров миссии в Риме, пригласили в часовню Поминовения «героически павших чернорубашечников». Мы, немцы, были поражены, что эта часовня посвящена Деве Марии. Разница между фашизмом и национал-социализмом стала еще очевиднее, когда мы увидели священников в облачениях с военными знаками различия, которые служили полковыми капелланами у чернорубашечников, а также монахинь, сопровождавших маленьких детей, одетых в униформу «Бал илья».
Был еще один случай, напомнивший мне о различиях наших режимов. Однажды я охотился с приятелем в Ломбардии и пил чай в его доме в Милане. В изысканно обставленных комнатах я познакомился с кружком женщин из богатой миланской аристократии, одетых в партийную униформу и занимавшихся различного рода партийной благотворительностью.