все были абсолютно готовы. Хотя я и старался не думать, все же в мозгу свербела одна и та же мысль: «Если это опять академия, другая школа, я умру».
Я все еще находился в задумчивости, когда появился Вилли и сказал, что группа в сборе и готова к марш-броску.
Вместе с ним мы вышли на улицу. Зрелище, открывшееся нам, впечатляло. Длинные стволы пушек, установленные под углом пятьдесят градусов, были настроены отразить любую атаку. Все было доведено до совершенства, и отполированный металл сверкал на солнце.
– Ты поедешь на машине во главе отряда? – спросил Вилли.
– Нет. Я думаю забраться на пушку, стоящую впереди. Когда мы будем выезжать через ворота, я гордо распрямлю плечи, и будь уверен, эти старые индюки запомнят меня именно таким.
Мы медленно тронулись. Тяжелую артиллерию не следовало перевозить на скорости выше чем тридцать километров в час, и нам дали приказ держаться края дороги, чтобы другие автомобили могли двигаться свободно. В первый день мы проделали путь лишь в пятьдесят миль, а ночью въехали в сосновый бор и разбили там лагерь. Сосновый запах, чистый воздух. И никто там не мог дать нам по носу и оскорбить, указав на то, что даже крысы соображают лучше, чем мы. У нас не было ни палаток, ни матрасов, но зато имелись спальные мешки, и впервые мы спали под открытым небом. Только совы тревожили нас своим оханьем и охранники, прохаживающиеся по кругу и переговаривающиеся между собой. Сейчас мы были простыми солдатами, и именно такой мне представлялась военная жизнь.
К семи часам следующего утра мы уже снова были в дороге. В полдень проехали мой дом, но не остановились. На каждом участке пути мы встречали людей, которые глазели на нас. Никогда раньше они не видели столько войск, сколько за последние дни. Мы были лишь одним отрядом из огромного их числа. Мужчины, работавшие в полях, поднимали головы и смотрели на нас, а женщины брали детей на руки и указывали им руками на пушки. Вглядываясь все пристальней, я пытался разглядеть в толпе кого-нибудь из знакомых, но не видел никого. На другой стороне реки нас остановила военная полиция, охраняющая территорию, прилегающую к полю. У каждого из патрульных была собака на цепи. Они строго спросили, кто командир этой части. Вилли высунулся из машины, показывая на меня, и, когда они направились в мою сторону, мне пришлось спуститься со своей пушки. Мы удалили все опознавательные знаки со своей формы, и поэтому, увидев пустой китель, старший из полицейских взглянул на меня ничего не выражающим взглядом.
– Продолжайте так же внимательно нести службу, – произнес я грубоватым тоном.
Они переглянулись и, толкнув друг друга локтями, объяснили, что они здесь для того, чтобы указать нам маршрут дальнейшего следования в штаб «Гроссдойчланд».
Мне стало любопытно, что общего мы имеем с СС. Хотя они тоже служили Гитлеру, но цель их обучения была совсем другой, нежели наша. Их учили, оказываясь лицом к врагу, идти до конца, не сдаваясь. «Смерть за Родину!» – таков был их девиз. И в то время как мы представляли засекреченные войска, они, наоборот, были лицом германской армии, примером для остальных, на кого ну�