следует считать даты, названные в полиции, что у него слишком много дел и он ошибся. Я попросил его проверить по своему архиву. Он обещал перезвонить мне, чтобы все подтвердить. И не перезвонил. Когда мне удалось снова с ним связаться, его тон совершенно переменился. Он посоветовал мне перестать копаться в жизни порядочных людей и пригрозил заявить на меня в полицию за то, что я его якобы преследую.
Кристофер взглянул на свои часы.
– Тридцать секунд, месье Хольм…
Но журналист не заторопился. Он покачал головой и, глядя в глаза Кристоферу, продолжил свой рассказ:
– Только после этого случая я начал искать по-настоящему. Я две недели следил за пятью медсестрами Хемседалского центра. От места работы до дома. Из пяти я наметил ту, у которой было больше финансовых проблем… и подкупил ее.
Кристофер недоверчиво прищурил глаза.
– Да, знаю, – бросил Томас, махнув рукой. – Я предложил ей 5 тысяч крон за ответ на вопрос, как проходила реабилитация Сары Геринген. Она ничего не захотела мне сказать. Я поднял цифру до 10 000 крон, и тогда она смутилась так сильно, что я даже не ожидал, и призналась мне, что Сара Геринген никогда не была в их центре.
Кристофер оторвал взгляд от своего хронометра. Его мозг вдруг пронзила молния сомнения.
– Возможно, она была не в ее отделении, и та ее просто не видела. Это ничего не доказывает.
Томас Хольм пригладил волосы, которые от этого ни на миллиметр не изменили положения. Казалось, он колеблется, стоит ли рассказывать дальше.
– Я тоже так подумал, но моя свидетельница призналась, что им велели подтверждать прессе факт пребывания мадам Геринген в их заведении, если они не желают потерять работу.
Кристофер потер лоб, его лицо выражало сомнение. Он выжидал, прежде чем высказаться.
– Короче, весьма вероятно, что нога инспектора Сары Геринген никогда не ступала в Хемседал, – заключил Хольм. – Возникают два вопроса. Почему нас хотят уверить в обратном? И где на самом деле она находилась в это время?
Кристофер выдержал вопросительный взгляд журналиста.
– Послушайте, если Сара действительно не была в этом центре, то, возможно, потому, что вела какое-нибудь расследование под прикрытием, возможно, выполняла важное правительственное задание, которое должно остаться в тайне. Но я вас знаю, вы уже выдумали целый заговор, зловещую тайну, которая подтвердила бы ваши гипотезы о существовании закулисных сил, не так ли?
Томас Хольм поправил очки и наморщил нос.
– Честно говоря, я и сам не знаю. Но если бы ваша подруга не была возведена в ранг национальной героини, я бы никогда не заинтересовался ею. Так вот, я отказываюсь поддерживать миф, основания которого не поддаются проверке. Как вы говорите, причины ее отсутствия и лжи вокруг него могут иметь вполне благопристойное объяснение. А если это не так?
– Чего вы хотите от меня?
– Я хочу знать правду об инспекторе, а вы, возможно, захотите узнать