улыбка – это флаг корабля.
Капитан, капитан, подтянитесь!
Только смелым покоряются моря.
С этой песней я успешно закончил восьмой и девятый классы. Песня была замечательная. Но первое время я находился в таком подавленном состоянии, что не мог спеть эту песню так же весело, как спел ее знаменитый артист Николай Черкасов. Но в девятом классе я запел ее должным образом. И хотя у меня начал меняться голос, был я на подъеме. В десятом классе я организовал вечер английского языка. А дома продолжал петь эту песню. Мне не давала покоя мысль, что Анатолий Породин, которого я старался не замечать в школе (он учился со мной в одном классе), превратился в нагловатого самоуверенного парня, не дававшего прохода нашим девчонкам. Он был, пожалуй, лидером в нашем десятом «А», но я не пресмыкался перед ним. Я считал себя нравственно выше и чище его. И, чтобы чувствовать себя увереннее, добился разрешения у директора школы на одну вольность: я начал бегать на переменах вокруг школы. Бегал я в любую погоду: зимой и осенью, в дождь и в метель. А на заднем дворе, где постоянно была открыта для меня дверь, делал зарядку. Так я победил свою неуверенность. Это была красивая борьба за лидерство, высокую нравственность и совершенство. И мне казалось, что я выиграл эту битву.
Но после выпускного бала я не пошел со всеми встречать белые ночи, настолько невыносимо больно мне было находиться среди моих одноклассников. Возле нашей парадной я встретился с отцом. Он, видимо, ждал меня. Увидев слезы на моих глазах, он все понял.
– А что, сынок, пойдем вдвоем встречать белые ночи, – тепло сказал отец, и я до сих пор благодарен ему за эти слова. Мы шли по семнадцатой линии, а отец с увлечением рассказывал об удивительных приключениях, которые произошли с ним за долгие годы работы в экспедициях. Дошли мы до моста «Лейтенанта Шмидта» и дальше пошли по набережной в сторону университета.
Я тогда еще не думал, что проклятие отца продолжало действовать и сводило на нет все мои успешные начинания. А потом я поступил в Технический университет и отучился первый курс на одни пятерки. Но на втором курсе ко мне опять вернулась неуверенность. И тогда я, наконец, понял, что забытая фраза отца: «Ты сойдешь с ума, если будешь заниматься этой дурной привычкой» – продолжала действовать. Я давно уже не занимался онанизмом. И с годами превратился в «проклятого ангела», которого держала за горло сказанная самым любимым человеком на свете зловещая фраза.
С такими мыслями я перестал посещать университет. Мои товарищи по курсу: Юра Пых, Леня Петухов и Лева Цвик продолжали стремительно развиваться. Им было не до меня. Рядом с ними я казался сам себе бездарной серой мышью.
Теперь, анализируя причину сверления в голове, я подумал: не в этом ли прошлом ключ к раскрытию моей тайны? Я определенно был проклят. Проклятие задержало мое развитие. И когда я полюбил Верочку Клюге и затем лишился девственности, началось столь стремительное мое развитие, что оно сопровождалось яростным, неудержимым сверлением