подобно гудящим звукам органа, внезапно прерывался, а мышцы лица все еще продолжали непроизвольно сокращаться. Из груди вырывался сухой свист «кхе, кхе, кхе!».
– Замолчите. Я не могу больше. Кхе, кхе, кхе!
Фельдфебель Мёллер, остроумный великан из Пфальца,[68] рассказывал о своем приключении прошлой ночью. Он случайно оказался в кафе и был приглашен командиром составить компанию группе офицеров «Зеленого сердца».
– Да, нас, парней из Пфальца, можно найти в любом месте мира. – И он добавил, лукаво обращаясь ко мне: – Я думаю, что мы станем хорошими друзьями, если вы не будете забывать, что мы в Пфальце все веселые ребята и как только осушим стаканчики, то всегда становимся немного фамильярными.
– Чего вы ждете от бедняги, только что совершившего прыжок с парашютом? Он, вероятно, в подходящем настроении, чтобы напиться.
– Парни, это чертовски хорошо, что вы сегодня больше не должны летать, – сказал Фритц Калувейт, который любил пилотов гораздо больше, чем готов был признаться в этом.
– Вы правы, Фритц. «Старик» будет лечиться от последствий. Как вы думаете? Давайте праздновать наши несколько побед, – предложил фон дер Йехтен. – Формально сегодня нет никаких полетов.
– Отлично! Когда мы закончим это, у мусорщика появится много работы, и он не будет знать, что делать с пустыми бутылками.
Мёллер снял со стены украшенную лентами мандолину, напоминание о довоенных загородных прогулках, и взял несколько аккордов.
О, дайте мне блестящий серебристый «Фокке-Вульф».
Вложите ручку управления прямо в мою руку.
Грянул веселый хор. Патт подражал скрипке. Фон дер Йехтен барабанил на табурете, Калувейт использовал расческу.
Мои руки обняли воображаемую партнершу, и я начал радостно вальсировать по комнате. Той ночью расположение духа у пилотов было великолепным.
– Обер-лейтенант прелестно танцует, – произнес фон дер Йехтен, а Мёллер добавил свой комментарий:
– Он настоящий жиголо. Только посмотрите, он потерял голову как старый дурак. Если бы «старик» только мог видеть, как этот изящный повеса, одетый в форму, смотрелся в гражданской одежде от Монтебелло.
– Вы абсолютно не правы, – парировал я. – Это лишь часть службы летчика-истребителя, и если вы будете мне надоедать своими разговорами, то будете все иметь дело со мной. Калувейт, чему вы там усмехаетесь, словно осел?
[69] – О, герр обер-лейтенант, я ручаюсь вам, что это от чистого восхищения.
Глава 4
Противник решительно сражался за каждый квадратный метр земли. Его потери были ужасными. На сей раз даже Америка не проявляла никакого снисхождения к своим сыновьям, которых она до настоящего времени так берегла. Британские и канадские отборные части атаковали наши позиции днем и ночью. Сен-Ло и Кан стали Верденом Второй мировой войны.
Нескончаемый блестяще спланированный и хорошо