строители обнаруживают древние римские захоронения воинов. И среди них плиту и урну с прахом Тиберия Юлия Абдеса Пантеры!
В 1906 году этой плитой заинтересовался немецкий историк Адольф Дейсман, опубликовавший короткую статью «Имя Пантера».
Текст этой надписи таков:
«Тиберий Юлий Авдий Пантера
Из Сидона, 62 лет
Солдат 40 лет службы,
1-й когорты лучников
Лежит здесь»
Дейсман указал и на то, что Пантера попал в Германию из Палестины. Более поздние авторы напрямую связывали это надгробие и евангельскую историю.
«Имя Пантера в применении к лицам обоего пола встречается довольно часто среди сирийцев того периода, среди разных социальных слоев. Например, в Бингербрюке было найдено надгробие лучника по имени Тиберий Абдес Пантера, который родился в Сидоне, в Финикии, и служил в римской когорте, которая была переведена в Германию в 9 г. н. э., и есть вероятность, что это был солдат, упомянутый Цельсом и присутствующий в еврейской традиции»[24].
В 2017 году я был в музейном комплексе в Бад-Кройцнахе, где находится эта таинственная плита. Кроме нее, и это тоже интригует, в музее хранится и урна этого уроженца Сидона.
Сегодня в этом месте немноголюдно, хотя сам памятник в любом случае имеет легендарное значение.
И все же, хотя эта плита и выглядит весьма убедительно, в таком серьезном вопросе мало даже 99 процентов уверенности.
6
Но, впрочем, булгаковский Воланд, видимо, не нуждался даже в таких физических фактах. Свидетель тысячелетий, он был не из разряда верующих – он видел и знал, а это нечто иное.
«– А не надо никаких точек зрения! – ответил странный профессор, – просто он существовал, и больше ничего… И доказательств никаких не требуется…»
Вопрос об историчности Иисуса Христа являлся обоюдоострым как для советских атеистов, так и для христиан. Ведь именно историчность Христа ставит один из важных вопрос: кто был биологическим отцом Спасителя?
Эта убежденность была, видимо, свойственна и самому Булгакову, изначально создававшему «Евангелие от Воланда». Но, вступая на шаткий путь, автор, признавший своим учителем Николая Гоголя, имевший склонность к морфинизму и изучению реалий потустороннего мира, и сам должен был попасть на территорию экстраординарных эскапад. И тому есть примеры.
Когда в 1927 году Михаил Афанасьевич Булгаков поселяется в трехкомнатной квартире на Большой Пироговской, 35А и приступает к написанию романа «Мастер и Маргарита». Вся обстановка его места жительства уже имеет мистический шлейф. Здесь, в цокольном этаже здания, сохранившемся после всех перестроек, писатель находится в окружении особой исторической ауры.
Еще одиннадцать лет назад в этом доме Анисьи Ивановны Решетниковой на тогдашней Большой царской улице, приезжая в Москву, останавливался Григорий Распутин.
Решетникова была вдовой потомственного почетного гражданина