Уильям Берроуз

Нова Экспресс


Скачать книгу

шелест часовых стрелок и каштановых волос… Утро развеяло дождь на медно-красных крышах в ленивую дымку яблоневого цвета… Летний свет на розовых обоях… Серо-стальные столовые горы, освещенные розовым вулканом… Снежные склоны под северным сиянием… Неведомая улица смешивает джанковые шорохи рассветных ломок… Вдали – флейты Рамадана… Огни Сент-Луиса увлажняют булыжную мостовую будущей жизни… Провалился сквозь писсуар и велосипедные гонки… На стене бара стрелки часов… Моя смерть пробежала по его лицу и растворилась в футбольных результатах… запах пыли на запасных армейских одеялах… Жесткие джинсы на фоне стены… А Кики по-кошачьи удалился… Некая чистая рубаха – и вышел… Он ушел в невидимое, утро развеяло… «Бесполезно… No bueno… Сам тусуюсь…» Такие вот вспышки мудрости…

      К9 вернулся в район боевых действий… Перебравшись в юного китайца, отправил оборонительное донесение, с подпрыгиванием и щелканьем проскочившее сквозь бильярд-автомат… Вражеские планы рухнули во взрыве скоростных расчетов… Щелчки в перфокартах переадресованных приказов… Треск коротковолновых помех… Тррааахх… Грохот мыслящего металла…

      «Вызываю партизан всех наций… Гибнет слово… Гибнет фото… Ворваться в Серую Комнату… Улицы подчиняются бильярду… Очистить входы и выходы… Устранить координатные точки…»

      – Билет, который лопнул, оставил мало времени, поэтому желаю «доброй ночи»… Клочья серого испанского гриппа не станут фото… Освети ветер зеленым неоном… Ты под надзором пса… Улица развеяла дождь… Если тебе захотелось чашку чая с розовыми обоями… Пес поворачивается… Так много и та-а-а-ак…

      – Постепенно я составляю фотокарту… Световую поэму раненых галактик я сотворил под надзором пса… Улица развеяла дождь… Пес поворачивается… Воюющая голова пересеклась с державами… Гибнет слово… Гибнет фото… Ворваться в Серую Комнату…

      Он ушел сквозь незримые утренние часы, оставив позади миллион магнитофонных записей своего голоса, растворился в холодном весеннем воздухе, задав бесцветный вопрос?

      «Тишина, тяжелая и синяя, опустилась на горные селения… Пульсирующая неорганическая тишина, будто словесная пыль, оседает с размагниченных моделей… Вошел сквозь старый голубой календарь в веймарского юношу… Пожелтевшее фото на розовых обоях под медно-красной крышей… В предрассветной тишине серые человечки порезвились в его тюрьме и ушли в невидимую дверь… Щелкаем Сент-Луис под гонимой ветром сажей старых газет… «Долгоножка» напоминал Дядю Сэма на ходулях, он держал неподалеку от Сент-Луиса остеопатическую клинику и заманил туда за два доллара в неделю несколько джанковых больных, они могли сколько угодно отрубаться в зеленых шезлонгах и любоваться дубами и лужайкой, спускающейся к маленькому озеру в солнечных лучах, а сестра ходила по лужайке и разносила серебряные подносы с джанком… Мы звали ее «Мамашей»… А вы бы?.. Мы с Доком Бенвеем укрылись там после заварушки в Далласе, и все из-за этой сексуально возбуждающей мази, а Док очумел