посуды, но не облизывание». Так этот лохматый тип сегодня всю посуду языком облизал и полотенцем незаметно вытер.
– И что дальше было?
– Я ему замечание сделал, что дяде Фёдору скажу, так он меня продажной шкурой назвал.
– Вы не должны жить как кошка с собакой, – говорит Печкин. – Вы должны друг с другом дружить и разговаривать.
– Не могу с ним разговаривать, – ворчит Шарик. – У меня язык не поворачивается.
– А давайте мы ему письмо дружеское напишем, – предлагает Печкин.
– Вам делать нечего, вы и пишите, – согласился Шарик.
Печкин достал из почтовой сумки ручку, бумагу и начал писать Матроскину письмо:
– «Дорогой мой Матроскин…» Так правильно?
– Правильно, – говорит пёс.
– «Я тебя обругал сдуру. Больше не буду…»
– Как это не буду? – возмутился пёс. – Как у меня нервы взвинтятся, я ему и не такое скажу.
– Ладно, – понял Печкин. – Запишем так: «Я тебя обругал сдуру и ещё буду». Так правильно?
– Так правильно, – соглашается Шарик.
– Теперь о чём писать?
– Не знаю, – говорит Шарик. – О чём хотите, о том пишите.
– Когда не знают, о чём писать, о погоде пишут, – говорит Печкин.
– Вот и пишите о погоде.
Печкин стал продолжать:
– «Погода у нас хорошая, мороз и солнце, день чудесный…»
– Какая хорошая, какой чудесный! – кричит кот. – Метель третьи сутки носа высунуть не даёт.
– А вы не мешайте, гражданин кот, – остановил его Печкин. – Когда будете ответ писать, про свою погоду напишете.
– Не буду я ему письма писать, – сердится кот. – Он и читать-то не умеет. Ему письма надо вместе с почтальоном доставлять.
И тут мимо окна грузовая машина «Почта» проехала. Печкин как закричит:
– Стой! Стой! Назад!
– Чего это так – назад? – спрашивает Шарик.
– А ничего, – отвечает Печкин. – Застрянет сейчас. Там снега у почты набралось с метр. Никто убирать не хочет. Никому дела нет до нас, почтальонов.
И точно, машина завязла.
Матроскин, Шарик и Печкин на улицу выскочили. На улице красиво. Снежинки падают, каждая размером с блюдце. Такие красивые, хоть в холодильник складывай. Солнце заходящее снег золотит. И мороз не очень сильный – тридцать градусов всего. И дрова лежат берёзовые под навесом! Благодать!
Но почтового шофёра Олега Харитонова это всё не радовало. Он вообще-то природу любил, даже очень любил, но когда с машиной неисправности были, он обо всём на свете забывал. Он тогда говорил:
– По мне этой природы хоть бы и вовсе не было!
Он толкал машину, толкал. И Шарик с Матроскиным толкали, и сам Печкин толкать пытался – всё без толку.
– Ну всё, – говорит Печкин шофёру. – Теперь вы здесь до весны жить будете.
– Это как так до весны? – поразился шофёр Харитонов. – У меня же семья в городе, работа. Мы трактором машину вытащим.
– А