заскрежетал зубами.
– По-твоему, мне нужно было молча наблюдать со стороны за тем, как бану Нари выдают замуж за этого развратного пескоплава?
– Да, – заявил Каве. – Именно так и нужно было поступить. Нужно было, черт подери, наступить гордости на горло и занять должность в Зариаспе. Руководил бы тихо-мирно военной подготовкой солдат в Дэвастане, пока бану Нари втиралась бы в доверие к Кахтани. Гасан уже не молод. Ей не составило бы особого труда настроить Ализейда и Мунтадира друг против друга, когда престол отойдет к Мунтадиру. Нам оставалось бы только ждать, пока Гезири не вырежут друг друга, а там уже подсуетиться и свергнуть их с минимальным кровопролитием. – В его глазах сверкнули молнии. – Я рассказал тебе, что у нас есть союзники и поддержка за пределами Дэвабада, потому что доверял тебе. Потому что не хотел, чтобы ты наломал дров, когда мы еще не будем к этому готовы. – В его голосе зазвенело презрение. – Никогда бы не подумал, что неглупый вроде бы Дараявахауш э-Афшин, мятежник, едва не одолевший самого Зейди аль-Кахтани, поставит под удар жизни всех нас только потому, что ему в голову взбрело сбежать!
Огонь у Манижи под склянкой полыхнул сильнее, и вместе с ним в Даре полыхнула ярость.
– Я не сбежал!..
– Довольно, – вмешалась Манижа, вперив в обоих испепеляющий взгляд. – Афшин, успокойся. Каве… – Она покачала головой. – Да, все обернулось страшной трагедией, но Дара действовал в интересах моей дочери. Он пытался спасти ее от участи, от которой я ограждала ее все эти годы. За это я не могу его винить. И ты, верно, плохо знаешь Гасана, если не понимаешь, что он дожидался любого повода, чтобы обрушить свой гнев на Дэвов, с того момента, как Нахида и Афшин появились в Дэвабаде. – Она наградила мужчин строгим взглядом. – Мы здесь не для того, чтобы грызть друг другу глотки. – Она указала на гору мягких подушек, разложенных вокруг огненной купели. – Сядьте.
Дара пристыженно повиновался, поднялся на ноги и направился к подушкам. Несколько мгновений спустя его примеру последовал и Каве, хотя сам все еще был мрачнее тучи.
Манижа встала между ними.
– Не наколдуешь нам вина? – попросила она Дару. – Вам двоим не мешало бы выпить.
Дара подозревал, что Каве если и хотел сейчас вина, то лишь для того, чтобы плеснуть ему в лицо, но просьбу исполнил. По щелчку пальцев перед ними появились три латунных кубка, полные темно-янтарного финикового вина.
Он сделал глоток, пытаясь успокоиться. Едва ли Каве изменит свое мнение о нем в лучшую сторону, если сейчас вокруг них начнут взрываться фейерверки.
– Как он? – осторожно спросил Дара. – Джамшид. Если можно поинтересоваться.
Каве не сводил глаз с купели.
– Целый год он не просыпался. Еще год прошел, пока он смог сидеть и пользоваться руками. Сейчас он ходит, опираясь на трость, но… – Голос Каве надломился, а рука так сильно задрожала, что он едва не расплескал вино. – Он тяжело перенес травму. Служба была его призванием… Он хотел стать как ты.
Слова