коротких кривых ногах, кособочился немного, словно устав стоять ровно. Маленькое окошко, обращенное к лесу, светилось, и это означало, что в доме кто-то живет.
– Зайдем? – спросил Глеб.
– Зайдем, – сказал Ирт.
Будь чуть светлей, они, возможно, обратили бы внимание на то, что трава вокруг не выкошена, не примята, что здесь нет ни одной тропинки, а лопухи и крапива подобрались к самому крыльцу, словно осадив дом. Возможно, путников насторожило бы и то, что мельница стоит в глухом лесу, а к ней нет подъездного пути.
– Может, сегодня наконец-то нормально поедим, – сказал Ирт.
– А ты, вроде, особо и не голодал, – усмехнулся Глеб.
Дверь была не заперта: то ли хозяин никого не боялся, то ли просто не думал, что кто-то может появиться в этой глуши.
– Эй! – крикнул Глеб в темную прихожую. – Гостей не ждете? – Ему показалось, что он что-то услышал: то ли осторожный смешок, то ли приглушенный кашель. – Можно к вам?
Не получив ответа, Глеб повернулся к Ирту:
– По крайней мере, возражений не было.
Они вошли в дом, оставив уличную дверь открытой, чтобы хоть что-то видеть в темном, лишенном окон помещении. Не сделав и двух шагов, Ирт налетел на ведро, стоящее посреди прихожей, – оно покатилось, грохоча жестью, и Глебу вновь почудилось, что рядом кто-то тихо рассмеялся.
– Слышал? – повернулся он к напарнику.
– Еще бы, – отозвался Ирт. – Такой шум подняли.
– Я про смех.
– Чего? Какой смех?
– Не знаю… – Глеб крепче сжал копье, поправил меч, висящий на боку в веревочной петле, огляделся внимательней. Он уже неплохо видел в темноте, то ли глаза привыкли, то ли снова проявились умения Богоборца. Спрятаться в прихожей было негде: возле стены лежал на боку бочонок, какие в деревнях используют для квашения капусты, засолки грибов и огурцов; на железном крюке висела старая одежа и сопревшие вожжи; в углу стояло коромысло, похожее на богатырский лук без тетивы, рядом валялся сломанный ухват. – Не знаю, – повторил Глеб и поспешил открыть дверь, ведущую в жилую часть дома.
– Эй! – крикнул он опять, переступая порог. – Есть здесь кто?
И снова ему никто не ответил, только по потолку прошуршало что-то – словно мыши разбежались.
– Должно быть, хозяин вышел, – громко предположил Глеб.
В просторной комнате было светло. Над столом, стоящем в центре, висела на цепи зажженная масляная лампа. Еще одна точно такая же лампа горела в глубине большого зеркала, и маленькие тусклые огоньки теплились в темных стеклах окошек. Светился выбеленный печной бок, светилась деревянная, словно только что обструганная мебель, светилась чистая белая занавеска, закрывающая вход на кухню.
Глеб и Ирт довольно долго топтались у порога, дожидаясь возвращения хозяина, потом переглянулись, аккуратно сложили свое немногочисленное имущество, разулись и прошли к столу.
– Странно как-то, – сказал Ирт, присаживаясь на краешек стула. – Если он вышел, то почему мы его не встретили?
– Лес большой. –