не понесла таких потерь. Территориально она даже выиграла, аннексировав пограничный польский район Белостока. В некоторых отношениях Александр даже сравнялся с Наполеоном в могуществе. Два императора заключили пакт о взаимопомощи в борьбе против третьих стран. И если Александр подключился к войне против Англии до принятия последней французских условий, то Наполеон согласился поддержать русские претензии в отношении Турции. В сущности же Россия потерпела поражение стратегического характера. Оно состояло в сокращении влияния России за пределами ее границ. Санкт-Петербург был вынужден признать Великое герцогство Варшавское, уйти с побережья Далмации и из Придунайских провинций на Балканах, признать Рейнский союз и все последующие добавления к нему. Если русское влияние и ощущалось где-либо в Германии, то главным образом в герцогствах Ольденбургском, Мекленбург-Штрелиц и Мекленбург-Шверин, традиционно связанных с Россией династическими узами. Теперь даже они были вынуждены отдать свои порты под контроль французов, а годом позже присоединиться к Рейнскому союзу.
Тильзитский мир вновь продемонстрировал противоречия между центральными и фланговыми державами. Уйдя из Центральной Европы, Россия, казалось, была застрахована от внешнего вторжения. Поэтому она сохраняла возможность ограничить гегемонию Бонапарта, даже если он и находился теперь в более благоприятных условиях, чем во время действия Имперского эдикта. С другой стороны, Австрия и Пруссия были изолированы. Линия обороны по Висле и Тюрингским лесам, которую год назад Меттерних рекомендовал удерживать любой ценой, была взломана. Правый фланг Австрии оказался абсолютно беззащитным. Вена стала уязвимой для ударов с востока через Дунайскую долину и с юга – через Моравские Ворота. «Рейнский союз охватывает нас с двух сторон. Любая война с Францией сразу началась бы у наших границ по рекам Инн и Величка». Такова была оценка Меттернихом Тильзитского мира, когда вести о нем дошли до Парижа в конце июля 1807 года.
Через год он все еще размышлял над затруднительным положением, в которое попала Австрия. «Наше положение отличается от того, в которое мы попали перед последней войной с Пруссией. Мы больше не располагаем возможностью принять предварительные меры, которые прежде предшествовали началу военной кампании. У Наполеона нет необходимости готовиться к войне. Он держит перед нами на наших флангах и в нашем тылу войска численностью в 200 тысяч солдат. Ему не нужно перебираться через Рейн с войсками, чтобы напасть на нас. Он может войти в Галицию, прежде чем мы узнаем о начале войны…» «Прежде чем мы узнаем» – в этом была суть проблемы. В силу ограничений, обусловленных той эпохой, своевременное предупреждение о войне можно было получить только при наличии буферных государств на границах. Державой, подпадавшей под определение «великая», была та, которая могла вести войну на иностранной территории. До Аустерлица под такое определение