этот отказал Варваре, побежала она на кладбище и в колодце с горя утопилась.
– Ну и дура… – тихо сказал Рита, зябко кутаясь в дырявый материн пуховый платок. – Вон, целая Волга рядом. Иди и топись, зачем колодцы-то портить?
– А! – Светка перевернула несколько страничек. – В том-то все и дело! Колодец-то высох сразу, а Варвару эту в нем так и не нашли! Но с той поры… Та-а-ак… Где же это? А-а, вот!
Она приосанилась и прочитала звучным, торжественным голосом: «…сказано было также, что раз в год, в ночь гибели злосчастной девицы Варвары, в самую полночь, колодец, называемый жителями соседней деревни Горелово Пустым, силою живущего в нем духа исполняет желания молодых девиц на выданье и вдов, жаждущих обрести себе спутника жизни». Поняла?!
– Ну и что? – тупо спросила Рита, теребя холодными пальцами кончик платка. – Сказки это, сама ж знаешь…
– А вот не сказки, Ритка! – взвилась подруга, снова зашуршала страницами. – Сегодня какое ноября? Двадцать первое? А Варвара эта утопилась девятого, ну, по старому стилю. Выходит, завтра этот день. И вот самое главное… Э-э-э… Короче, прабабка влюбилась, понимаешь? В Георгия Полуэктовича, прадеда моего. А он на нее – ноль внимания. Я фотки видела – так себе прабабка была, толстуха очкастая и нос картошкой…
«Ты б на себя посмотрела, квашня!» – едва не вырвалось у Риты. Светка раздражала ее все больше и больше. Голова просто раскалывалась от тупой, ноющей боли в затылке. «Лечь бы сейчас, укрыться с головой, уснуть – и никогда больше не просыпаться!» – мелькнула и тут же пропала дурная и сладкая мысль.
– …и собралась ночью к этому колодцу! – вещала между тем Светуля, листая тетрадь с горящими глазами. – Жертву приготовила и пошла. Темно, страшно, метель метет, волки воют – правда, она сама про это пишет! Колодец-то на отшибе, кладбище неподалеку. Прикинь, во баба, а? И не побоялась ведь!
– Свет, давай сразу про главное… – взмолилась Рита, поджимая под себя ноги в шерстяных носках, – получилось у нее?
– Да! – обрадованно выкрикнула та и прищелкнула пальцами. – Все получилось! На масленицу сделал ей Георгий Полуэктович предложение… А через год моя бабка родилась, во как!
– А что за жертва?
– Прабабка гребень в колодец бросила. А вообще тут написано… Сейчас, Рит, сейчас. Вот: «Богомолка говорила еще, что каждая женщина должна, придя к колодцу и загадав сокровенное, кинуть в него гребень, если хочет мужа молодого да удалого, серьгу, коли желает пожилого да солидного, и тварь живую с белым мехом, если требуется ей богатый да в чинах, и на третий день желание исполнится…»
– Тварь живую… С белым мехом… – прошептала Рита. Другие варианты она отмела сразу.
Ветер казался живым. Он бил в лицо, толкал в грудь, рвал из рук обернутую мешковиной старую клетку с белым крольчонком, купленным на последние деньги в зоомагазине, норовил запорошить глаза снежной крупой, остановить, отогнать.
«Ну нет! – стискивая зубы, думала Рита. – Если уж я решилась, то ни ветер, ни дождь, ни землетрясенье меня не