высотою в сорок локтей, держали настил, вымощенный кирпичом, сходясь сводами, и поднимали еще выше каменные арки на входе и выходе с моста.
Хмурый первосвященник зашагал по предмостью, оглядываясь, и вдруг на душе у него потеплело – деревянный мост был разборным. Значит, не так уж прочно засели в Дакии римские псы! Боятся «петухи», что прихлынут дакийские сотни и пойдут в набег.
– И пойдут!.. – прошептал Сирм, словно клятву дал.
Он быстро одолел Понтис и поравнялся с замостовой площадкой. Дозорный с наблюдательной башни протрубил в рожок. Из караульни вышел легионер и распахнул ворота, окованные медными листами. На Сирма он даже не взглянул.
Жрец миновал башню-арку и пошагал с краю, боязливо косясь на крутящуюся внизу воду, шумно обтекающую каменные устои моста. Громадные опоры живо напомнили Сирму пилоны египетских храмов – те были такими же высокими и массивными.
– Великий Замолксис! – пробормотал он и поежился. Зябко было первосвященнику. И страшно – этот нескончаемый Понс Траянис подточил его веру в победу.
Пройдя под концевой аркой, жрец остановился и обвел глазами предмостные укрепления. Две квадратные крепости-кастеллы в тридцать локтей высоты соединялись кирпичной стеной толщиною в шесть футов,[25] усиленной дюжиной башен-бургов. Дорога с моста выходила из узких ворот главной кастеллы и шла между военным лагерем Дробета и канабом,[26] разросшимся в немалый городишко.
Целая армия нужна, чтобы взять мост, и еще не факт, что штурм будет удачным. «А зачем нам штурмовать Понс Траянис?! – неожиданно развеселился Сирм. – Придет зима, Данувий покроется крепким льдом, и даки перейдут на тот берег в любом месте!»
Кривя губы в злой усмешке, жрец Замолксиса прошагал до канаба и свернул на прямую и ровную Декуманус Максимус. Улица привела его к маленькой священной роще, чудом уцелевшей в последнюю войну. В глубину рощи уводила аллея, вымощенная камнем, она упиралась в ворота небольшого храма Замолксиса – римляне не мешали дакам молиться своим богам. Чем бы варвары ни тешились, лишь бы за мечи не брались…
Подняв посох, Сирм постучал в ворота. Гулкий звук разнесся по храму. Не скоро створка ворот отошла в сторону, и наружу выглянул плешивый боязливый человечек лет пятидесяти, в белом жреческом одеянии до пят и с золотым обручем на голове, смешно обжимающим скобку седых волос.
– Кто ты, путник? – спросил он. – И чего ищешь в святом месте?
Сирм усмехнулся и выговорил весомо:
– Меня зовут Сирм сын Мукапиуса, я первосвященник Великого Замолксиса и сыновей его Кабиров!
Жрец в страхе выпучил глаза.
– Н-нет! – выдавил он. – Сирм умер!
Первосвященник молча задрал полу плаща и продемонстрировал жрецу запястье. На загорелой коже проглядывала татуировка – волкоголовый дракон сплетал длинное тело в кольца и щерил клыки.
– О-о! – расширил глаза жрец, порываясь пасть на колени.
– Эту метку оставил мне мой отец, – гордо