мелькнуло у него. Тут он поймал смеющийся взгляд Наташи, брошенный на него «рикошетом» в зеркале, и мигом отвел глаза.
– Ну, я пошла! – сказала девушка, оглаживая ладонями обтягивающий комбез и придирчиво рассматривая свое отражение.
Выйдя за дверь, Наташа помахала Тимофею пальчиками и пошла, удаляясь по коридору.
Браун невольно залюбовался походкой девушки. У Марины Рожковой красота яркая, глянцевая, в ней совмещаются детский наив-наигрыш и порочность напоказ. Рожкова пленяет «с холодной дерзостью лица», соблазняет с равнодушием богини-девственницы, но она очень страстная, любит, чтобы сильный мужчина подчинял ее и властвовал над нею.
Наташа иная. С виду она простая и открытая, не стремится обаять и влюбить. Похоже, даже смущается того, что привлекательна. У Марины – нарочитая слабость, изнеженность – все, чтобы завлечь «мачо» в «медовую ловушку». У Наташи – опасная женская сила, бьющая через край энергетика, гибкость, строгое изящество и простодушное обаяние. Но влечет его к Марине…
Взлетел «Халзан» ровно в три часа ночи. Тимофей испытывал лишь одно переполнявшее его хотение – принять горизонтальное положение и закрыть глаза.
Сонно помаргивая, глядел он на притухшие огни Владивостока, на полупустые улицы с мигавшими световыми столбами на перекрестках, на редкие вертолеты, плывущие в темноте, подобно светлячкам.
– На-ка, – сказала Наталья заботливо, протягивая Тимофею пилюльку спорамина [15], – выпей, а то еще заснешь на высоте птичьего полета.
Браун выпил. Минут через пять – как раз миновали Вторую Речку – Тимофей окончательно стряхнул с себя липкую паутину сна. Взбодрился.
Когда они уже подлетали к международному аэропорту, Стоун забеспокоилась.
– Спустись пониже, – попросила она.
Тимофей снизился, повел птер по-над дорогой. Впереди, за темными рощами, плясали голубые лучи прожекторов, выхватывая из темноты громадные конусы ионолетов.
– Полиции опасаешься? – тихо спросил Браун.
– Боюсь, – ответила девушка. – Они наш птер могут перехватить на подлете…
– На подлете… – механически повторил Тимофей.
Он опустил взгляд к дороге. Полотно фривея было почти пусто, только по выделенной полосе шли грузовики-автоматы.
– А если мы не подлетим, – сказал Браун, – а подъедем?
– Как это? – не поняла Наталья.
– Сейчас я…
Минутой позже от трассы вильнул в сторону съезд, уводящий к аэропорту. Туда же свернуло два или три автомата.
Тимофей выбрал самый большой грузовик, на пяти шасси, и полетел над ним, держась над вторым кузовом. Скорости сравнялись.
– Осторожно только! – сказала девушка, догадавшись, какой трюк собрался проделать Браун.
Не отвечая, Тимофей медленно пошел на снижение, одновременно выпуская шасси – четыре суставчатых «лапы»-опоры выдвинулись, разогнувшись наполовину. Птерокар шатало и качало, но вот шасси коснулось