оспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Введение. Самая большая игра на понижение
Идея этой книги родилась случайно, когда я работал над другой книгой – про Уолл-стрит и финансовую катастрофу 2008 г. в Соединенных Штатах. Меня заинтересовала небольшая группа инвесторов, разбогатевших во время краха рынка низкокачественной ипотеки. Еще в 2004 г. крупнейшие инвестиционные банки Уолл-стрит создали инструмент для собственного уничтожения – дефолтный своп на низкокачественную ипотечную облигацию. Дефолтный своп позволял инвесторам делать ставки против любой облигации – продавать ее «в короткую». Это был страховой полис, но необычный: покупатель мог не владеть застрахованными активами. Ни одна страховая компания не может по закону продать вам полис страхования от пожара дома, принадлежащего другому лицу, а финансовые рынки могут и продают страховку от дефолта по чужим инвестициям. Сотни инвесторов безрассудно кинулись на рынок дефолтных свопов – многие интуитивно считали, что подпитываемый долговым финансированием жилищный бум в США был явлением временным – и лишь от силы человек 15 не потеряли головы и сделали крупные ставки на то, что громадная доля американских финансовых ресурсов сгорит. Большинство из них управляли хедж-фондами в Лондоне и Нью-Йорке, а такие люди обычно избегают журналистов. Однако по этому вопросу в тот момент они были на удивление открыты. Каждый из них, судя по их рассказам, чувствовал себя единственным нормальным человеком в безумном мире, человеком, в одиночестве сидящим в лодке и наблюдающим столкновение «Титаника» с айсбергом.
Некоторые из этих людей просто не могли молчать. Среди них был управляющий хедж-фондом Hayman Capital из Далласа, штат Техас. Звали его Кайл Басс. Басс был уроженцем Техаса, ему было под 40, и первые семь лет своей карьеры он проработал в Bear Stearns, где торговал облигациями для фирм с Уолл-стрит. В конце 2006 г. он взял половину из $10 млн, которые заработал за это время, собрал из разных источников еще $500 млн, создал хедж-фонд и сделал огромную ставку на то, что рынок низкокачественных ипотечных облигаций рухнет. Затем слетал в Нью-Йорк и предупредил старых друзей о том, что во многих сделках они тупо «поставили не на ту лошадь». Трейдеры из Bear Stearns не прислушались к его словам. «Занимайся своим риском, а о нашем мы позаботимся сами», – сказал ему один из них. К концу 2008 г., когда я приехал в Даллас на встречу с Бассом, рынок низкокачественных ипотечных облигаций рухнул, а вместе с ним и Bear Stearns. Теперь он стал богатым и даже немного известным – в инвестиционных кругах. Басс успел забыть о крахе низкокачественных ипотечных облигаций и направил мысли в другую сторону: сорвав куш, он стал проявлять страстный интерес к государственным ценным бумагам. Как раз в то время правительство Соединенных Штатов принимало на баланс низкокачественные кредиты Bear Stearns и других банков с Уолл-стрит. В итоге Федеральная резервная система так или иначе нейтрализовала риск, связанный с сомнительными ценными бумагами, который оценивался почти в $2 трлн. Аналогично Федеральной резервной системе поступили правительства других богатых, экономически развитых стран мира: проблемные кредиты, предоставленные высокооплачиваемыми финансистами из частного сектора, взяли на себя национальные казначейства и центральные банки.
По мнению Кайла Басса, финансовый кризис еще не закончился. Его просто смягчили своими гарантиями правительства богатых западных стран. Я целый день наблюдал за отчаянными спорами Басса с коллегами о том, куда это может привести. Они теперь говорили не об обвале нескольких облигаций. Речь шла о крахе целых стран.
И у них была блестящая новая инвестиционная идея. Суть ее примерно сводилась к следующему. С 2002 г. во многих богатых, развитых странах наблюдался своего рода лжебум. То, что казалось экономическим ростом, на поверку было следствием заимствований, которые люди не могли вернуть: согласно их грубой оценке, с 2002 г. мировые долги, государственные и частные, выросли более чем в два раза – с $84 трлн до $195 трлн. «Мировая история еще не знала такого накопления долгов», – сказал Басс. Немаловажно, что крупные банки, которые предоставили изрядную часть кредитов, уже рассматривались не как частные предприятия, а как филиалы правительств своих стран, помощь которым во время кризиса гарантирована. Государственный долг богатых стран уже был на опасно высоком уровне и в условиях кризиса продолжал расти. Но государственный долг этих стран уже не был формальным государственным долгом. Он фактически включал внутренние долги банковской системы страны, которые в случае возникновения нового кризиса перешли бы к правительству. «Первым делом мы попытались установить, – сказал Басс, – масштабы этих банковских систем, особенно по сравнению с правительственными доходами. Мы потратили около четырех месяцев на сбор данных. Никто ими не располагал».
Когда числа сложили, результаты оказались поразительными: Ирландия, например, имеющая крупный и растущий годовой дефицит, накопила долг, который более чем в 25 раз превышал ее годовые налоговые поступления. Испания и Франция накопили долгов на сумму, превышающую годовые