Вот гадство, я же всех просил… и Четверга нет?
Slava KPSS: Четверг чуть опоздает, но будет, не пысайтесь.
gROOT: Ладно, давайте пока на четверых. Трубача так и нет. Заперли не в ментовке – похоже, где-то у цензоров.
Anjey: Нашли, где его стопорнули?
gROOT: На Патриках последний знак. Выходит, где-то после.
Gad_sibirskiy: Слушайте, Монстрацию надо выводить – вот как раз в тот район.
gROOT: Какая Монстрация в такую погоду? Не соберем никого.
Mirkwood: Вечер в хату, арестанты.
Gad_sibirskiy: О, салют, Черный!
Anjey: Дарова.
Slava KPSS: Йеп-йеп.
gROOT: Тебя одного ждем. По поводу Трубача, и чего с этим делать…
Mirkwood: Да я слышал. Монстрация – туфта, конечно, никто не выйдет после апрельского месива с цензорами. И да, еще погода скотская.
gROOT: Была еще мысль расписать Патрики подчистую. На каждом доме.
Mirkwood: Тоже не то. Трубачу не поможет.
Slava KPSS: Сам-то что в подоле принес?
Mirkwood: Есть идея – есть икея. Значит так, мальчики и девочки. Если вы хотите не мазать цензоров соплями, а начать всамделишный джихад, то надо делать то, что взбесит их «старших».
Anjey: Без бэ. И что это, командир?
Mirkwood: Ксерокс Хиропрактика. Общий копир прежних граффити, и день в день каждой новой. Сутки – 100 штук. Или 200 – это как сможем. Но не меньше. И сразу по всей географии.
Slava KPSS: О, за такое ноги повыдергивают каждому.
Gad_sibirskiy: Классная мысль!
gROOT: Надо еще ребятишек подтянуть. Я в доле.
Slava KPSS: Какие вы гордые и смелые! Подите нахуй!
gROOT: Леня, да все поняли, можешь отключаться.
Gad_sibirskiy: А трафареты есть у кого?
Mirkwood: У меня три набора. Первая и две последних. Корень, ссылка у тебя. Перезальешь и раскидаешь пацанам?
gROOT: Понял, Черный.
Anjey: А какую сначала? Или без разницы?
Mirkwood: Седьмую.
gROOT: Ну всё, значит, решили. Завтра в три-четыре по Москве, лады? А через двое – снова связь.
ChadVerсh: Граждане дорогие, я всё пропустил, да?
Gad_sibirskiy: Да, Четверг, опоздал. Пусть тебя теперь по морзянке посвятят. Скинет ему кто морзянку?
Anjey: Сделаю.
ChadVerсh: Вы, кстати, слышали, что у Практика еще одна бомбанула?
Арчи доехал до «Динамо» и долго стоял у выхода: курил и разглядывал заборы строек века. Контур «Арены» уже четкий, может, на этот раз даже и доделают, а не только деньги попилят.
Он жил тут – ближе к «Аэропорту», правда, – лет десять назад. И всё с тех пор осталось на своих местах: та же тромбозная вена Ленинградки, готовая вот-вот лопнуть, те же буквы ВТБ на заборах, народ похожий. Только станция метро и добавилась – отпочковалась от «Динамо». Арчи почему-то не нравилась эта новая кольцевая линия. Да и никакая она пока не кольцевая – так, обрубок на пять станций.
Набрал Серюньку – ухо надорвал слушать фоновую музычку, но всё без толку, не отвечает, гаденыш. Валька его настраивает против отца – это железяка.
Ну давай тогда так. Набрал Вальку. Двенадцать гудков, тринадцать… думал, не возьмет, но нет, сдалась, сучка.
– Чего тебе? – говорит.
– Сыну трубку дай, – сказал, облизнув пересохшие губы, Арчи.
– Деньги