и глубоких оврагов, с другой – на берег канала.
Пришлось плестись за караваном, состоявшем более чем из сотни арб с впряженными в них мулами, а также из множества телег и повозок, влекомых лошадьми. Охраняли караван воины разных народностей, здесь были и татары, и язычники – поляне, ногаи и черкесы.
Хамиру и Бегану невольно пришлось сбавить шаг. За медленно продвигающимся скопищем животных, погонщиков и охраны поднималось огромное облако пыли.
Нукеры спешились, отвели коней к каналу, где произрастала трава. Пыльное облако медленно сносилось ветром в степь. Ждать предстояло недолго.
Хамир достал из сумы лепешку, Беган снял бурдюк. Перекусили.
Беган вздохнул. Хамир поинтересовался:
– Чего вздыхаешь, брат?
– Сомнения у меня немалые.
– В чем?
– Сдержит ли свое слово бай Каир?
– Нашел в чем сомневаться. А даже если и не сдержит, то не выдаст, а у Азиза в роду другая жизнь будет. Мы сами вернем себе наложниц. А нет, так возьмем в походе. Но я мыслю, Каир сдержит обещание. Ему не надо худой славы. А для мужчины позор – если он не держит слово.
– Но об обещаниях, данных нам, никто не слышал.
– А разве мы не сможем сами объявить, что бай Каир не держит слово?
– Тогда он прибьет нас.
– Не-е, – протянул Хамир, – ошибаешься, он не может знать, не выдали ли мы еще кому тайну смерти Байзара. А вдруг мы рассказали, но запретили говорить о том при людях?
Беган вновь вздохнул:
– Тебе видней, ты старше. Но все равно, неспокойно у меня на душе.
– Это оттого, что мы боялись, что народ узнает правду. Но он ничего не узнал.
Беган взял за поводья коня Хамира:
– Слушай, брат, а что, если нам не возвращаться в аул?
– Как это? – удивился Хамир.
– Вступим в отряд хазар, нас возьмут. Там и воля, и деньги, и жилище, пусть поначалу и малое. В Хамлыхе много молодых женщин, девиц. Семьи заведем.
– А как же те, что остались в Кумерге?
– Не пропадут. А потом, как в силу войдем, детей забрать можно. А женщины? Шайтан с ними, они уже станут чужими женами.
Хамир покачал головой:
– Нет, Беган. Так делать нельзя. Нас же проклянут в роду, да и долго ли мы проживем в Хамлыхе, если бек Шамат прознает о нашей измене? Мы даже в рать хазарскую вступить не успеем, как нам в крепости перережут горло. Если бы мы не убили бая и наложницу, то, может, кроме проклятий, ничего бы и не было, а так – мы слишком много знаем. А это, если станет известно вельможам каганата, приведет к тому, что Шамату перестанут доверять. И пользоваться услугами племени, нанимать для походов. К тому же мы знаем, что на самом деле произошло в землях полян у Оки и у крепости варузов. Нет, нам надо вернуться, получить наложниц бека, обещанных Каиром. Этого будет достаточно, чтобы начать жить хорошо и вольно.
Беган кивнул:
– Ладно, ты прав, выполним задание и вернемся. Хорошо еще, что нам не надо говорить брату загубленного тархана о его смерти, а то, кто знает, как он отнесся бы к этому.
– Тимур