это мальчик?
– А как же, красавец мой, – почти любовно ответил незнакомец. – Так как, говорите, вас зовут, леди?
– Лорейн, – ответила я. – Но я не сообщала свое имя.
– Первый раз в зимнем саду?
– Да, никогда раньше до этого момента не видела живых цветов.
– Ну так посмотрите, отчего же не полюбоваться, когда есть такая возможность.
Старик проковылял к стене и, ухватившись за большой рычаг, сдвинул его. Послышались щелчки, и своды зала наполнились ярким огнем, разливающимся по круглым сферам, закрепленным в канделябрах. Я только успевала вертеть головой, восторженно открыв рот. Взгляд скользил по буйству красок, разлитых по цветам и всех оттенков зелени.
– Это великолепно! – сообщила я, не в силах совладать с эмоциями.
– Когда-то вся Эллария была цветущей, – со вздохом отозвался старик. – А теперь здесь остался единственный осколок разбитого рая.
– Я не помню ее такой, – покачала я головой. – Но знаю названия некоторых растений из старых книг.
– Поглядите-ка сюда.
Старик, шаркая ногами, пошел вперед, а я, не колеблясь, последовала за ним, чтобы увидеть огражденный россыпью белой гальки цветок. Золотистый бутон, большой и невероятно притягательный, возвышался на кудрявой мелкой листве, а его прозрачные лепестки были будто усыпаны миллионом искрящихся блесток.
– Ох, какая красота, – восхитилась я, протянув к нему руку. Но неожиданный окрик заставил меня остановиться.
– Его нельзя трогать, – заявил старик, – иначе не раскроется. Очень хрупкий и нежный, а цветет лишь раз в несколько лет. По моим подсчетам аккурат через недельку можно будет полюбоваться.
Я мгновенно вжала голову в плечи и оглянулась на редкий цветок, чтобы еще разок на него полюбоваться, но неожиданно нахмурилась. А садовник, кажется, ошибся. Блестящие лепестки прямо на моих глазах дрогнули и стали раскрываться.
– Господь правый! – воскликнул старик. – Видимо, пора мне уходить на покой, все напутал. Вы только гляньте: и азалия, и белоснежные розы зацвели, и это посреди ночи. Ущипните меня, леди, я, вероятно, сплю!
Старик радостно рассмеялся и, схватив жестяную лейку, стал поливать родниковой водой золотой цветок. Я, присев рядом с ним на колени, стала любоваться, как крупные капли воды стекают по прозрачным лепесткам, а сердцевина наливается желтым светом.
– Что это за растение? – спросила шепотом, в душе благодаря небеса за то, что дали возможность полюбоваться на это прекрасное зрелище.
– Я точно не знаю его названия, – признался садовник, – но я назвал его аманэль. В честь страны, из которой привез семена.
Сердце пропустило удар, я вздрогнула и, приоткрыв от изумления пересохшие губы, взглянула на садовника. Тот смутился под моим пристальным взглядом и опустил глаза.
– Да, леди, вы все верно поняли, – кивнул он и, опершись на спинку белой скамьи, уселся на резное деревянное сиденье. –