ли к нему Эдгар по поводу Эулалии, но у Мореллы были другие планы. Она таскала нас из магазина в магазин, перебирая товары, словно сорока в поисках сокровищ.
Я планировала закинуть покупки в спальню и отправиться на поиски папы, но, оказавшись в коридоре, заметила, что из ванной идет пар. В воздухе пахло лавандой и жимолостью. Запах был таким знакомым, что на мгновение я застыла, охваченная воспоминаниями об Элизабет. Она очень любила эти ароматы, и специально для нее на Астрее делали особое мыло. Я не слышала этого запаха с того дня, как обнаружили ее тело. Наверное, одна из граций нашла флакон и решила принять ванну. Похоже, я угадала: по коридору к их комнатам тянулась цепочка следов, оставивших мокрые пятна на ковровой дорожке.
Тяжело вздохнув, я пошла по следам. Они проходили мимо комнат Онор и Мерси и кончались перед спальней Верити, лежавшей на полу с альбомом для рисования и цветными мелками.
– Хорошо, что тебя поймала я, а не папа.
Верити выпрямилась, выронив из рук голубой мелок.
– В смысле?
– Ты, видимо, плохо вытерлась полотенцем и оставила лужи в коридоре. Ты же знаешь, как он любит этот ковер.
Папа с мамой купили его на рынке во время медового месяца. Как рассказывал папа, он отвернулся всего лишь на секунду, а в маму уже успел вцепиться торговец домоткаными коврами. Она хотела купить маленький коврик для своей гостиной, но тогда еще плохо говорила на арпегийском, поэтому случайно заказала ковер длиной в пятьдесят пять футов. Мама любила вспоминать папино выражение лица, когда ковер доставили в Хаймур и никак не могли развернуть до конца.
– Я принимаю ванны по вечерам. А сегодня я весь день просидела в комнате. Видишь? – Верити подняла руки, показав мне сухие ладошки, перемазанные пастелью.
– А кто тогда? Мерси или Онор? Оттуда до сих пор идет пар.
Верити пожала плечами:
– Они в саду, привязывают ленты к цветочным кустам.
Я снова оглянулась на коридор. На полу по-прежнему виднелись следы, хотя они уже успели заметно подсохнуть. Приглядевшись, я убедилась, что они слишком велики для маленькой ножки Верити.
– А тройняшки сюда не заходили?
– Нет.
– Но кто-то же оставил следы, и они ведут в твою комнату.
Верити захлопнула альбом для рисования.
– Не в мою. – Она указала на дверь напротив своей. Дверь в комнату Элизабет.
– Я знаю, что ты стащила ее мыло. Из ванной пахло жимолостью.
– Это не я.
– А кто же?
Верити бросила еще один многозначительный взгляд на комнату Элизабет.
– Там никого нет.
– Ты не знаешь.
Я присела рядом с сестрой:
– Ты о чем? Кто может быть в комнате Элизабет?
Верити внимательно посмотрела на меня. Ее явно терзали сомнения. Наконец после затянувшейся паузы она открыла свой альбом и начала перелистывать страницы, пока не нашла нужный рисунок. Это был портрет Элизабет. В затемненном углу я заметила дату: совсем недавно.
– Тебя снова мучают кошмары? Тебе снилась Элизабет?
Верити часто пугалась