ленточки, в отдел белья на втором этаже заглянула. Ну конечно, шляпку взяла – с перьями, очень модная в нынешнем сезоне. Хожу по магазину – филер тут как тут. Думаю: плохи дела! То ли случайно привязался, то ли от гостиницы следит – не понять.
У Соколова весельем искрились глаза.
– И что сделала ты, опытная разведчица?
– Решила от филера соскочить. Я в толпу затесалась, пробежала несколько залов и выскочила на Неглинку. Не пошла к своему извозчику, а села в сани к другому, поехала на Арбат. Ну, думаю, слава богу, освободилась от хвоста! На Арбате юркнула в Торговый дом Кандырина, накупила себе панталон: для каждого дня – мадаполамовые и нансуковые, для выхода – батистовые с шитьем и кружевами. Вот, погляди! – Задрала подол платья, показала удивительно стройные ноги и роскошные панталоны. – Нравятся?
– Очень!
– Знаю вас, мужиков! То, что под панталонами, нравится еще больше. Вышла из отдела дамского белья, гляжу – наискосок, саженях в десяти, знаешь, возле мужского трикотажа, опять наружник, теперь другой. И делает вид, что газету читает, а сам ее кверху ногами держит. Нырнула я в обувной отдел – это на первом этаже, там выход на хозяйственный двор. Я прошла по всем служебным помещениям, никто не остановил меня, выскочила в Староконюшенный переулок и в гостиницу бегом. Радуюсь: избавилась от слежки!
Соколов не пропускал ни слова.
– И что случилось дальше?
– Вечером в ресторан спустилась – в углу, недалеко от буфета, морда штампованная сидит, делает вид, что в стену глаза пялит, а я уже знаю, кто ему интересен. Думаю: надо в гостинице переночевать, а утром десятичасовым поездом бежать в Питер!
Вдруг в девять утра долбят в дверь: «Откройте!» На пороге два молодца в котелках и в одинаковых английских пальто. Сразу догадалась, что за воробьи под мою застреху попали. Говорю: «Молодые люди! Вы что, из одного сиротского приюта?» Они вежливость изображают, расшаркиваются: «Простите, мадам, наш ранний визит. Полковник Мартынов очень будет рад сейчас же вас видеть! Авто внизу». Ну, думаю, не спится начальнику охранного отделения! Авто повезло меня на Тверской бульвар, а молодцы остались. – Вера Аркадьевна вытаращила глазищи на Соколова. – Как думаешь, что эти балбесы стали делать?
– Негласный обыск?
– Именно! Эти поганцы рылись в моих вещах и даже не сумели положить толком на место парфюмерию. Итак, приехала в охранное отделение…
– И что Мартынов?
– Этот гнусный тип вскочил с кресла, бегает вокруг меня и ругается: «У нас, Вера Аркадьевна, сложились с вами доверительные отношения, мы вам премии выплачивали, а вы наплевали на свои обязательства. Как вы посмели тайком нарушить государственную границу? И ни словом не информировали нас об этом. Вы кто, германская шпионка? При нынешнем военном положении – суд и к стенке! Фон Лауниц наш злейший враг! А вы – его супруга. Муж и жена – одна сатана. В лучшем случае вы будете объявлены персоной нон грата и выдворены из пределов Российской империи!» И приказал: «Никуда не выходите из гостиницы!