на котором сияла яркая звезда, потому что уже спустились сумерки, и сказал: «Воистину, вот мой Господин!» Однако, присмотревшись, он заметил, что вскоре звезда передвинулась на запад и через некоторое время исчезла. Тогда Авраам произнес: «Я не люблю ничего непостоянного. Это не мог быть мой Господин». Через некоторое время на небосклоне показалась полная луна и залила все вокруг мягким светом. Тогда ребенок воскликнул: «Воистину, это мой Господин!» Однако прошло некоторое время, и луна тоже скрылась за горизонтом. В полном отчаянии Авраам закричал: «Воистину, это была ошибка, луна тоже не может быть моим Господином, ведь я не люблю ничего непостоянного». Спустя еще некоторое время небеса окрасились яркими красками – наступил рассвет, и солнце во всем своем великолепии взошло из-за горизонта, пробудив ото сна и людей, и птиц, и насекомых, наполняя их жизненной энергией и орошая своими золотистыми лучами. Пораженный этим великолепием, мальчик промолвил: «Воистину, это мой Господин!» Но время шло, и постепенно солнце тоже стало клониться к горизонту, тени от окружающих предметов вытягивались все больше, и наконец покровы ночи снова окутали землю. Чуть не плача от горького разочарования, мальчик вновь произнес: «Воистину, я опять ошибся; ни звезда, ни луна, ни даже солнце не может быть моим Господином, ведь я не люблю ничего непостоянного». Изнывая от сердечной тоски, он взмолился: «Господи, Великий, Неисповедимый, Вечный, яви себя своему рабу, направь меня, убереги меня от ошибки».
Молитвы его были услышаны, и Бог послал архангела Гавриила указать жаждущему истины Аврааму путь. Авраам призывал людей поклоняться одному Аллаху, еще будучи ребенком десяти лет от роду. Как-то раз он вошел в языческий храм, где никого не было, и порубил топором все статуи, находившиеся внутри, за исключением самой большой, а потом положил свое орудие на колени уцелевшего идола. Когда в храм вернулись жрецы, они пришли в негодование и, заметив Авраама, обвинили его в святотатстве. Тот сказал, что боги поссорились, и самый великий из них уничтожил всех остальных. Когда жрецы возразили, что этого не могло быть, Авраам сделал так, что они собственными устами стали изобличать глупость своих языческих верований. Тогда жрецы пожаловались на нарушителя самому Нимроду. Тот приказал соорудить огромную печь, наполнить ее хворостом, разжечь огонь и бросить в него Авраама. Но пламя было настолько сильным, что никто не отважился приблизиться к печи настолько, чтобы исполнить царский приказ. Тогда Иблис научил Нимрода, как сделать машину, с помощью которой юного мученика, связанного по рукам и ногам, можно было бросить в костер. Но Аллах уберег Авраама от смерти: огонь был для него прохладным и приятным, словно розарий, орошаемый струями фонтана. Он вышел из печи целым и невредимым.
Тогда Нимрод заявил, что Авраам должен показать ему своего Бога, иначе он убьет его. Для этого царь приказал соорудить высокую башню, взобравшись на которую он надеялся попасть прямо на небеса. Когда башня выросла до размеров десятиэтажного дома, а каждый этаж равнялся семидесяти драа, Аллах смешал языки строителей: в один момент