же, – все так же тихо сказала она. – Расслабьтесь. Отпустите себя. Не напрягайтесь. Чувствуете?
– Как будто бы да… – Он откинулся, опустил голову и принялся рассматривать свои колени и торчащие из-под пальто обшлага рубашки.
– Не отвечайте сразу, лишь бы что-нибудь сказать, – не поворачиваясь, сказала она. – Попробуйте еще раз, у вас получится.
– Так я уже… – Он вскинул руки в белых перчатках, после чего вцепился себе в колени. – Почти.
– Не врите.
– А я и не вру, – скороговоркой пробормотал он. – С чего мне врать?
– Мужчины всегда врут. Кто-кто, а они это умеют. Оттачивают это мастерство всю жизнь… Может, когда-нибудь надо остановиться?
– Да нет же, – сказал он, – я и вправду это чувствую…
– Умничка, – сказала она. – А теперь помолчите и прочувствуйте это как следует. Во-от. Вот так. Чувствуете?
Он кивнул в ответ.
Красный трансконтинентальный экспресс прогрохотал сквозь очередной приморский поселок, миновал пустырь, потом несколько детских садов – и выехал на открытое пространство.
– Нет, вы просто неподражаемы! – громко сказал он, наклонившись к ее уху.
– Тш-ш… – прошептала она.
– Не спорьте, – шепотом продолжал он. – Вы были сегодня душой компании. Столько интересных историй, столько новых идей… Все слушали вас, открыв рот, что бы вы ни говорили. Скажете им «сделайте то» – и они делают, скажете «сделайте это» – и они опять делают. Даже в сон впадали по вашей команде… Теперь вот и я теряю вес, прямо как вы.
– Я очень рада… – сказала она. – Только т-ш-ш…
Он с беспокойством оглянулся на других ночных пассажиров, которые мерно покачивались в такт движению, совершая долгий забег на короткую дистанцию.
– А вы заметили, что все без исключения – и мужчины, и женщины, – явились на бал в белых перчатках? – спросил он. – И вы, и я – все?
– Да, это интересно… – еще сильнее отвернувшись, сказала она. – И как вы думаете, почему?
– Я думал, вы мне скажете…
Трамвай врезался в новое облако тумана, а он все так же сидел, раскачиваясь взад-вперед и глядя на ее собранные сзади волосы и тоненький темный завиток, дрожавший на шее.
– Простите, а как вас зовут? – сказал он наконец. – Вы говорили там, на балу, но оркестр так громко играл…
Ее губы что-то произнесли.
– Простите, не расслышал?
Ее губы пошевелились еще раз.
И еще.
– Кажется, мы приехали, – сказала она, на этот раз вполне отчетливо.
– А теперь моя очередь представиться, – начал он. – Меня зовут…
– Точно, приехали, – сказала она и проворно поднялась. Пока он сообразил, что трамвай останавливается и она собирается сойти – она уже вовсю шагала по проходу.
Увы, он уже не успевал броситься вперед и опередить ее, чтобы галантно помочь ей сойти с подножки, потому что за окнами промелькнули огни и двери с шипением разъехались. Когда он выскользнул следом за ней в темноту,