руку моет. Уряднику сказали, что ушли на работы в Гольчиху и Дудинское, пароходы разгружать. Нужны заработки, мы понимаем… Административно-ссыльные получают от казны ежемесячно пятнадцать рублей, на них еще кое-как, но можно жить. А ссыльнопоселенцам ничего не полагается. Им хоть с голоду помирай. И губернское начальство по нашим ходатайствам разрешило отпускать таких на заработки в пределах округа.
– Как сбежали Африканец с товарищами? Могли они сесть в Енисейском заливе на пароход и уплыть в Европу?
– Никак нет. Проведенным дознанием точный маршрут выяснить не удалось. Молчат, как омули! Никто ничего не знает. Однако побег на иностранном пароходе практически неосуществим. Капитан знает, что это нарушение закона, – для чего ему рисковать? Денег у голодранцев нет, люди они беспокойные… Считаю такой маршрут невозможным[11].
– Значит, уголовные бежали вверх по реке? – недоверчиво спросил Лыков. – Но как они сумели преодолеть кордоны?
– Об этом следует спросить караульных, – зло парировал надворный советник. – У меня, ваше высокоблагородие, под управлением земли с пол-Европы. Разве за всеми углядишь? Штаты смешно сказать какие. Оклады жалованья еще смешнее. Чего они там, в Петербурге, хотят? Приехали бы да сели на мое место, а я бы посмотрел, как они управятся!
Было ясно, что «они» для Булевского – это в том числе и Лыков.
– Отложим разговор, – примирительно сказал командированный. – Но в Туруханске продолжим его. Я должен дать отчет товарищу министра генералу Курлову. Если считаете себя невиновным, дайте аргументы. Настоящие, а не про пол-Европы.
Алексей Николаевич не собирался куковать у черта на куличках. Провести быстрое дознание – дело двух дней. Дольше пароход задерживать нельзя, а подниматься по течению до Красноярска в собачьей упряжке сыщик не собирался. Он велел Булевскому сообщить капитану «Мономаха», что отплытие назад состоится по решению коллежского советника. Требование являлось незаконным, но в Сибири проходило и не такое.
Быстро вымывшись в бане и пообедав, питерец вернулся на судно. Его уже ждали и тут же снялись с якоря. Пристав сопровождал столичное начальство и покрикивал на капитана и матросов. Действительно, тут он был царь и бог…
Монастырское находилось на правом берегу Енисея, а Турухан впадал в него слева. Пароход развернулся против сильного течения и зашел в устье притока. В Енисей с другой стороны впадала Нижняя Тунгуска, и ширина реки достигала шести верст, поэтому маневр не составил затруднений. Как только вошли в Турухан, пароход резко сбавил ход. Подниматься не спускаться… Кроме того, речка оказалась засоренной карчами, «Мономах» принялся лавировать. На носу стоял боцман и лотом замерял глубину, сообщая данные на мостик.
Так они плыли целых пять часов, а поднялись лишь на двадцать верст. Пешком было бы быстрее, подумал Лыков. Но присмотрелся внимательно и понял, что ошибся. Лес по обоим берегам стоял редкий, то и дело проглядывали обширные болота. Севернее начиналась Тазовская тундра, она и формировала пейзаж. Еще много попадалось озер, и