пронзил своим мечом коня под королем Баком. Тогда и король Бан быстро высвободил ноги из-под мертвого коня и так сильно поразил противника ударом по шлему, что тот рухнул на землю. И еще в порыве гнева сокрушил он короля Морганора, и пало там великое множество добрых рыцарей и простого люда. Ворвался в гущу битвы король Артур и увидел, что король Бан стоит среди мертвых людей и мертвых коней и бьется пешим, точно яростный лев, так что ни один не отваживается к нему приблизиться настолько, чтобы он мог достать своим мечом. Но и ему нанесен был жестокий удар по шлему, и король Артур сильно о том опечалился. А был король Артур так весь окровавлен, что по щиту никто не признал бы его, ибо щит его и меч были сплошь измазаны кровью и мозгами. Поглядел король Артур вокруг себя и увидел рыцаря на прекрасном коне. Тогда бросился он на него и так ударил по шлему, что прошел меч до зубов, и рухнул рыцарь мертвый наземь. А король Артур взял коня его под уздцы, подвел к королю Бану и молвил:
– Доблестный брат, примите этого коня, ибо у вас в нем великая нужда, и я сокрушаюсь о тяжком уроне, что вы претерпели.
– Он вскорости будет отомщен, – сказал король Бан, – ибо я полагаюсь на бога и верю, что раны мои еще не таковы, чтобы врагам моим не поплатиться жестоко за них.
– На это и я уповаю, – сказал король Артур, – ибо воистину видел подвиги ваши, но меня к тому времени, быть может, не окажется поблизости.
Когда поднялся в седло король Бан, началось тут новое сражение, и было оно жестоким и жарким, и великое произошло кровопролитие. И благодаря мощи своей король Артур, король Бан и король Борс могли распорядиться, чтобы их рыцари спешились и отошли в небольшой лесок через речку; и там отдыхали они, ибо в предыдущую ночь невелик был у них отдых на поле брани. А те одиннадцать королей со своими всадниками и не мыслили отступать; они сбились все вместе в одну кучу, охваченные страхом и лишенные какой-либо надежды. Но одолеть их не мог никто на свете, ибо так крепко стояли они и в передних рядах, и позади, что нельзя было к ним подступиться, и дивился король Артур доблести их оружия и разгневался он ужасно.
– О, сэр Артур, – молвили ему король Бан и король Борс, – не вините их, ибо они поступают так, как и подобает добрым мужам. Ибо клянусь верой моею, – сказал король Бан, – они – славнейшие из воинов и рыцари величайшей доблести, каких мы видели когда-либо или слышали о них молву. Эти одиннадцать – достойнейшие из мужей; и будь они на вашей стороне, не сыскалось бы под небесами второго короля, у которого служили бы другие одиннадцать столь славных королей.
– Я не могу любить их, – отвечал король Артур, – ибо они желали моей погибели.
– Про то и нам ведомо, – сказали король Бан и король Борс, – они – ваши смертельные враги, и это доказано было еще прежде. Они и ныне делали свое черное дело, но великого сожаления достойна их злонамеренность.
А одиннадцать королей съехались все вместе. И тогда сказал король Лот:
– Лорды, вам надлежит против прежнего изменить свои действия,