можно сказать, что тем самым было положено начало сдачи позиций великой державой. Для Запада стала очевидной возможность диктовать свои условия Советскому Союзу.
Воспользовавшись сложившейся ситуацией по «третьей корзине» и получив некую свободу действий на территории СССР, центры «психологических операций» не преминули воспользоваться этим.
По их инициативе в Москве, Киеве, Тбилиси и других городах страны возникли неофициальные группы по контролю за соблюдением хельсинкских договоренностей.
Они ставили целью выявление фактов нарушения прав человека в СССР и передачу этих данных в посольства иностранных государств – участников совещания в Хельсинки. Для этого их снабдили специальными бланками.
Дело, казалось бы, благородное, если бы за этим не скрывался замысел легального сплочения сил, проявлявших себя противниками государственного строя.
Не случайно среди них были те, кто в последующие годы оказался во главе разрушительных процессов.
Фактически это были структуры, призванные вести идеологическую борьбу против режима, подстрекать советских граждан к противоправным действиям.
Сейчас очень сложно об этом писать. В наши дни «правозащитное движение» окружено ореолом героизма, стало символом борьбы за демократию. Бывшие правозащитники открыто признают, что активно боролись против существовавшего строя, тогда как в прежние годы они именовали себя всего-навсего «инакомыслящими».
А между тем истина такова: политический отдел посольства США, и в частности его сотрудник Ричард Колмс, имел постоянную связь с представителями группы «Хельсинки» в Москве. Через него шла тайная, но весьма последовательная поддержка этих групп.
Организаторы психологических операций не без оснований видели в них силу, направленную на подрыв доверия к власти. Наиболее активные участники названных групп поощрялись Западом, и не только морально.
Следует отметить, что правозащитное движение было очень неоднородным. Подавляющее число людей, включившихся в него, искренне желало демократических перемен. Они выступали против отживших методов руководства страной, против привилегий высшей номенклатуры и бюрократов, попиравших права граждан. В необходимость перемен искренне верили многие творческие работники, видные ученые, да и простые люди. Это были действительно «инакомыслящие», не посягавшие на конституционный строй. Однако они невольно прикрывали тех, кто вынашивал совсем иные планы и преследовал совсем иные цели, кто, выполняя волю зарубежных спецслужб, вел борьбу против самого строя. Когда же некоторых участников подрывных акций привлекали к уголовной ответственности, многие из искренне заблуждавшихся людей, не разобравшись, становились на их защиту. Так расширялось поле недовольных.
Хорошо помню слова одного члена украинской группы «Хельсинки». Заранее прошу прощения, если ошибаюсь, но, по-моему, это был Лукьяненко,