ехали с детьми в повозке, а Жан шел впереди, ведя пса на веревке.
Маленький Петр двигался к Кёльну, с ним шла целая армия паломников, опустошавшая местность не хуже саранчи. Правда, у него появились богатые сторонники, поэтому ехал он в повозке, имел серебряные деньги и мог покупать продовольствие. Но какую бы цену ни приходилось платить, немного оставалось на долю тех, кто проходил там после, спеша догнать Петра. Стараниями пестрой толпы, следовавшей за Жаном, мука в его мешке скоро закончилась. Наступило время знамений и чудес. В небе возникали огромные облачные дворцы. Падали кометы. По ночам из леса доносился визг демонов, сожалевших о потерянных для них душах грешников, защищенных силой креста. Набожные юродивые демонстрировали кресты, оставленные на их коже небесными ангелами. В каждой деревне, куда они заходили, знак на шкуре собаки вызывал удивление. Сила Божья лежала на этом псе, и люди замечали, что он шел на шаг впереди Жана, будто вел его за собой.
Жан шагал как во сне, устремив светлые глаза вперед, на золотые башни. За ним, ведя волов в поводу, шел Вальтер. Алиса ехала в повозке с Бертой, Маргаритой и малюткой. Мальчики делали что хотели, обычно они держались поближе к ослу, на котором ехал плут и жулик по имени Ламберт. Он бы набожным человеком – умел насвистеть веселый мотив, но петь отказывался, поскольку дал зарок не петь больше песен с такими дурными словами.
Они двигались тем путем, какой указывал Ламберт, успевший уже немало побродить по свету. Он умело направлял их по большому кругу в стороне от дороги, по которой прошла армия Петра. Когда они подходили к деревне, он посылал мальчиков просить милостыню от имени пса с чудесной отметиной. Окрестив их группу Отрядом Пса, Ламберт начал про запас собирать дань в натуральной форме с тех, кто желал совершить путешествие под святым покровительством. Отряд вырос с двадцати человек до ста, затем прибавилось еще сто, появились вьючные животные, стадо овец, несколько гусей, палатка для Ламберта, еще одна для Жана и пса, кошелек с деньгами. Если Жан и замечал, как растет его процессия, то не придавал этому значения. Он редко говорил с кем-либо, кроме Алисы.
– Долог путь в Иерусалим, – заметил он однажды, – но это забудется, как только мы туда попадем.
– У Маргариты молоко кончается, – сказала Алиса.
Жан даже не ответил. Он уже захрапел.
Отлучив от груди маленькую Берту, Алиса начала кормить младенца, а Маргарита целый день пролежала в повозке, и каждое движение давалось ей с трудом.
– Никогда я не буду в Иерусалиме, – прошептала она как-то вечером.
На следующее утро ее нашли мертвой. Вальтер зарыдал над телом, а Жан сказал, что она уже попала в Иерусалим и они встретятся с ней там. Алиса поинтересовалась, как они смогут ее узнать, если земное тело будет лежать в земле, в месте, название которого им было неизвестно.
– Она нас узнает, – уверенно ответил Жан.
В ближайшей деревне Маргариту похоронили по-христиански, там же священник окрестил малышку, дав ей имя Мария. После полудня отряд