молиться; по целым дням голодает, а все молится. Наступил светлый праздник, ударили к заутрене. Бедный думает:
«Все люди станут разгавливаться[17], а у меня ни куска нету! Пойду хоть воды принесу – ужо вместо щей похлебаю».
Взял ведерко, пошел к колодцу и только закинул в воду – вдруг попалась ему в ведерко большущая щука.
Обрадовался мужик:
«Вот и я с праздником! Наварю ухи и всласть пообедаю».
Говорит ему щука человечьим голосом:
– Отпусти меня, добрый человек, на волю; я тебя счастливым сделаю: чего душа твоя пожелает, все у тебя будет! Только скажи: по щучьему веленью, по божьему благословенью явись то-то и то-то – сейчас явится!
Убогий бросил щуку в колодец, пришел в избу, сел за стол и говорит:
– По щучьему веленью, по божьему благословенью будь стол накрыт и обед готов!
Вдруг откуда что взялось – появились на столе всякие кушанья и напитки; хоть царя угощай, так не стыдно будет! Убогий перекрестился:
– Слава тебе, Господи! Есть чем разговеться.
Пошел в церковь, отстоял заутреню и обедню, воротился и стал разгавливаться; закусил-выпил, вышел за ворота и сел на лавочку.
На ту пору вздумала царевна по улицам прогуляться, идет со своими няньками и мамками и ради праздничка Христова раздает бедным милостыню; всем подала, а про этого мужичка и позабыла.
Вот он и говорит про себя:
– По щучьему веленью, по божьему благословенью пусть царевна плод понесет и родит себе сына!
По тому слову царевна в ту ж минуту забрюхатела и через девять месяцев родила сына. Начал ее царь допрашивать. «Признавайся, – говорит, – с кем согрешила?» А царевна плачет и всячески клянется, что ни с кем не грешила: «И сама не ведаю, за что меня Господь покарал!»
Сколько царь ни допытывался, ничего не узнал.
Меж тем мальчик не по дням, а по часам растет; через неделю уж говорить стал. Царь созвал со всего царства бояр и думных людей, показывает их мальчику: не признает ли он кого за отца? Нет, мальчик молчит, никого отцом не обзывает. Приказал царь нянькам и мамкам нести его по всем дворам, по всем улицам и казать всякого чина людям и женатым и холостым.
Няньки и мамки понесли ребенка по всем дворам, по всем улицам; ходили, ходили, он все молчит. Подошли, наконец, к избушке бедного мужика; как только увидал мальчик того мужика, сейчас потянулся к нему ручонками и закричал: «Тятя, тятя!»
Доложили про то государю, привели во дворец убогого; царь стал его допрашивать:
– Признавайся по чистой совести – твой это ребенок?
– Нет, божий!
Царь разгневался, обвенчал убогого на царевне, а после венца приказал посадить их вместе с ребенком в большую бочку, засмолить смолою и пустить в открытое море.
Вот поплыла бочка по морю, понесли ее буйные ветры и прибили к далекому берегу. Слышит убогий, что вода под ними не колышется, и говорит таково слово:
– По щучьему веленью, по божьему благословенью распадись, бочка, на сухом месте!
Бочка развалилась; вылезли